сюсюканий. Ей мои переглядывания ни к чему. К тому же она на службе. Тут время ? деньги.
— Пока, — кивнул я ей и протянул еще реал. — Выскажу надежду на скорое продолжение знакомства.
— Близкое? ? Элина склонила голову на бок.
— Волосок к волоску, ? наклонился я в другую.
— Не теряю надежд, — ответила она недовольно и убрала ногу.
Элина поднялась со стула. Её подружка очень удобно расположилась в компании трех кабальеро. Она слишком часто поглядывала в нашу сторону, что бы не понять. Трое на одну это уже акробатика.
Я заказал еще вина и, забрав бутылку, подсел к Швадену.
— Рискну присоединится к вам.
— Вас отшила эта продажная тварь…, ? парень доходил до точки. Смотрел одним мутным глазом, кривил рот и шатался. Сидя.
— Ни в коем случае. Не имею склонности менять золото на медь.
Дон Шваден открыл второй замутненный глаз.
— Вы хотите сказать…
— Промолчать, — поправил я его, разливая вино по кружкам. — Просто выпьем. Слаще не станет, но пока пьешь…
— Понимаете, — Шваден попытался исповедаться.
— Не надо слов! — прервал я собеседника. — Простите не знаю вашего имени.
— Мариус ди Шваден, баронет, бывший лейтенант королевской гвардии.
— Лех фон Вирхофф, князь, — назвался я и приврал для солидности. — Бывший капитан Железных Воронов.
Выпили. Видимо в пьянстве он так же не состоятелен как и в любви. Чмокал, фыркал, сопел, а осилил половину.
— Вы из маркграфств, ? сообразил Шваден, отдышавшись.
— Из Вольных маркграфств, ? поправил я.
— Здесь? Почему?
— Потому… ? я стал печальнее Пьеро. ? Мы только за это выпили.
— Не вижу связи, ? глаз у него опять закрылся.
— А зачем её видеть? ? здесь я перешел на шепот. ? Зачем бередить рану несчастной души, выжженной огнем чувств до пепла.
После такой тирады требовался хороший глоток.
— Тогда выпьем еще, ? предложил горе-любовник и протянул кружку за добавкой. Прям как взрослый.
— Обязательно, ? поддержал я и плеснул до краев, для укрепления взаимных симпатий.
На этот раз он не одолел и треть порции. Ему окончательно захорошело и он поведал мне о своих бедах. Кое-что из известного мне конечно опустил.
— Я мог бы вам помочь, ? в печальной задумчивости произнес я. ? Честно мог. Но кто поможет мне? Чужеземцу и скитальцу.
— Вы поможете мне? ? уцепился за обещание Шваден.
Мне захотелось его пожалеть. Пупсик! Дедушка Мороз пришел! Давай свой чулочек, он насыплет подарков. Чего тебе? Хлопушку? Зверушку? Игрушку? О!?? Справочник гинеколога и сказать ей, что бы показала? Не веришь, что в книгах пишут правду? А где её пишут? К тому же Дед Мороз не сводник. Тогда таблетки для настоящих мужчин и резиновую вагину? Или в крайнем случае тренажер для кистей рук и средство от мозолей! Сынок, настоящие мужчины не пьют таблеток и любят все натуральное и живое!
— Слово кабальеро, ? положил я руку поверх кружки для убедительности. ? Познакомьте меня с вашей дамой сердца и гарантирую, через декаду она сама вам назначит встречу.
— Через декаду, — умилился Шваден и стал отсчитывать дни. Дальше трех дело не пошло.
— Даже раньше.
— Что я могу сделать для вас? ? вызвался баронет, но решимости оказать мне услугу в голосе не слышалось. Не благодарная харя! Погоди-погоди и на хитрую жопу, найдется х…й винтом!
— Ни чего, ? отказался я.
— Может вам нужны деньги? ? растерялся Шваден от моей бескорыстности.
По морде вижу и денег ему жалко.
— Своим не знаю счета!
Ни сколько не преувеличиваю, своих у меня давным-давно не водится. Те что звенели в кошеле принадлежали Жрицам.
— Тогда что? ? заволновался Шваден.
— Приглашение на прием к графине Гошен, ? назвал я цену дружеской услуги.
— Зачем? ? глаз Швадена открылся.
— Сказать последнее прости… — ни чего лучше не придумалось. В прочем излишне быть загадочным и несчастным не стоило. От выпитого дон Шваден плохо всасывал смысл моих слов. Не рубил тему.
— Кому сказать? — Швадену загорелось выведать чужой секрет. На пьяной роже пятнами проступил корыстный интерес. Будет о чем потрепаться за бокалом спуманте.
Вздохаю так горько, что мне позавидовал бы и Желтков**.
— Она для меня…, - красивое длинное молчание. Не хватало только скрипки, взять дрожащую ноту одиночества.
У Швадена на глаза навернулись слезы. Из солидарности.
Выпили. Потом еще и еще. В минуту просветления любезный друг пообещал раздобыть мне приглашения на прием, если я выполню свое обещание помочь ему.
— Прямо на приеме и спасу вас, — заверил я его.
Расчувствовавшись моим великодушием, Шваден полез целоваться. Но я не член политбюро КПСС, что бы баловаться засосами с мужиками. Так обошлись.
После удачно проведенной вербовки Швадена, поднялся в снятый номер. Повалятся и подумать над дальнейшими действиями.
День прошел продуктивно. Завязались полезные знакомства. Имелась предварительная договоренность получить заветное приглашение на прием в графский дом. Плюс бард расстарается.
На душе легкая эйфория от предвкушения грядущих авантюр. Мысли все больше не о деле, а о праздном времяпрепровождении с участием женского пола легкого поведения.
Дальше релаксация застопорилась. В соседнем номере кто-то на ком-то ухал, кто-то под кем-то ахал. Вопли отвлекали. Безобразие! Ни какого покоя! Я запустил в стену подушкой. С минуту постояла тишина. Затем заухали и заахали в три голоса! Да, у них там групповуха! Жируют гадские люди! Пришлось вставать и отправляться вниз. Снять стресс добрым глотком. Что поделать, привычка мутировавшая в рефлекс.
Народу значительно прибавилось. Знакомые мне девицы снялись двум купчикам, на показ потрясавших набитыми кошелями. Стол заставлен приличной закуской на серебряных тарелях и бутылками, в паутине и пыли от выдержанных в подвалах лет.
На этот раз я обосновался в бирюзовом интерьере. По дальше, у стены. Помнится, в Лектуре подобные посиделки закончились потасовкой и арестом. Но прочь мысли о дурном! Я заказал амонтильядо. Душа просила изысканного и благородного напитка с аристократическим градусом веселья.
Напротив меня деловое свидание. Двое толстосумов и толстопузов пережевывая фазана, передавали друг другу бумаги, читали их и обсуждали в полголоса. За ними, я видел в небольшую щель в портьерах, кавалер обихаживал даму. Подвигал тарелки, наливал Золотистый Мускат, вздыхал, нежно целовал руку и говорил, говорил, говорил. Чуть с боку, лейтенант доблестно бился с салманазаром мадеры. Розовый рубец на лбу подсказывал, недавно солдатик прошлепал хороший удар. За лейтенантом компания кабальеро дружно под здравницы и шуточки воевала с жареным поросенком. Дело у них спорилось, вино едва успевали подносить, а поросенок таял на глазах.
В зал входили, выходили, вновь входили и так ежеминутно. Появление сеньоры в черном я откровенно прозевал, может, отвлекся на кавалера и даму. Воздыхатель добрался с поцелуями только до локтя, а его любовь уже осоловело хлопала глазами и не реагировала на слова.
