заканчивается хорошо.
Стены Акхарама, стоявшего у самой воды, сливались со своим отражением и казались неприступно высокими. Хотя и взаправду были достаточно высоки. Упомянутые башни торчали за крепостными зубцами, медноголовыми мухоморами. В прочем народу видней на мухоморы они походили или на что-то другое.
— В одно тысяча пятьсот втором году, князь Вирхофф с челядью, соизволил инкогнито прибыть на воды, ? вдохновенно произнес я, лицезря панораму города. ? И за что им такое счастье?
— Кому? — спросил Амадеус.
— Жителям Акхарама.
Спустились на узкую дамбу. Легкая рябь воды дразнилась бликами отраженного солнца.
Чинно-благородно уплатили пошлину. Взяли по божески. Рупь с души и трюндель с транспорта. В империи драли больше. За воротами все как обычно: караулка, торговый ряд, странноприимный дом для богомольцев, патрульно-постовая служба в лице трех толстяков.
От предвратной площади отходила улица. Широкая, в вывесках и почти безлюдная. От неё отвилок, тесный, сплошь заставленный несчетными вазами с цветами.
— Здорово! — возликовал бард. — Куда он ведет?
— Лишь бы не на Ваганьково, — произнес я. Цветы! Я что Армия Освободительница?
— Как пахнут! — продолжал восхищаться бард. Насыщенный терпким запахом цветов воздух кружил голову как хороший брют.
— Здравствуйте, — поздоровался он с симпатичной цветочницей. Та ответила ему легким поклоном. Золотистый локон, выскользнул из под чепца. Раскрученным серпантином, упал на открытое плечико. Не продавщица, а Анжелика ? маркиза ангелов. Я услышал, как у барда остановилось сердце.
'Конопушки Соль против локонов Златовласки,' — засвидетельствовал я начало незримого поединка.
— Как вас звать донна, — спросил я у цветочницы.
— Флорина, — робко ответила девушка.
— Будь любезна, подай молодому человеку розы. На твой выбор. И подскажи как добраться до гостиницы.
Девушка протянула барду белые цветы. В контраст букету уши у Амадеуса пылали алым.
— Гостиница сразу как повернете налево.
— Хорошая гостиница? ? уточнил я, краем глаза наблюдая за бардом. Похоже амур использовал не стрелу, а кол от катапульты.
— Дон Марджони очень приличный человек, ? горячо заверила меня Флорина. Правда взгляд её в этот момент изучал Амадеуса.
— Благодарю, — ответил я и подал плату. За цветы, за подсказку и за золотистый локон.
— Милостивый дон, у меня не будет столько сдачи, ? взмолилась она.
— Оставь себе, ? выказал я обычную с чужими деньгами щедрость.
Поехали дальше. Амадеус оглядывался на каждом шаге лошади.
— Отпаивать не придется? — спросил я барда.
— Вы про что? ? не понял тот.
— Про кто… Тебя и Флорину.
— В моем сердце только Соль, ? подозрительно поспешно заявил бард.
— Я не про сердце, ? успокоил я его.
— Нет, — категорично ответил он, прижимая букет к груди.
— Нет так нет, ? согласился я, но тут же предупредил. ? Только не вздумай песню написать.
— Какую песню? ? не понял Амадеус. Но я шкурой чувствовал ? рифмует! Рифмует поганец!
— Про Белые розы. Уже написали.
— Жалко… Белые розы… Белые розы…
— Слушай меня, — пресек я творчество. — Твоя задача ненавязчиво, распустить слух, что твой сюзерен и дядя, то бишь я, болен на всю голову любовным недугом к одной прекрасной донне, которую увидел на ярмарке в Воесе.
— Как это на всю голову?
— Никак. Акцентируйся на любовном недуге.
— И кто эта донна?
— А то не знаешь! Прекраснейшая из прекраснейших, совершенство в божественной степени, несравненная драгоценность, повелительница души, ? перечислил я благородные эпитеты, которыми неблагородные мужички завлекают в кровати Единственных и Неповторимых.
— На ярмарке много достойных внимания сеньор.
— Амадеус. Поселянки, белошвейки, доярки, птичницы и особы из заведений красного фонаря не рассматриваются. Скажем… Некто донна эЛ.
— А точнее можно?
— Нам что требуется? ? втемяшивал я барду. ? Нам требуется привлечь внимание особ вхожих в круг графини и внимание самой графине. Как только до них дойдет весть, что в одной из гостиниц живет благородный дон чье сердце разбито какой то эЛ., те чье имя начинается с этой буквы пожелают увидеть кто же сражен их формами и речами, даже если они плоски как доска и заикаются на каждой букве. Вторая половина, не на букву эЛ., захочет выяснить, что за болван соблазнился дурищей эЛ. тогда как А, Бэ, Вэ, и так далее, в сто раз лучше. И этот первый шаг. Второй ? нам надо попасть на прием, где я смогу сойтись накоротке с нужными людьми и вполне возможно с самой графиней ди Гошен.
— Как со жрицей? — поддел меня Амадеус. Вот змееныш! Узнаю дурное влияние Маршалси.
— Для поэта ты слишком банален, — ответил я. — От тебя требуется ускорить процесс привлечения внимания. Можно поэтически.
— Поэтически? — не поверил моим словам Амадеус. До этого его больше шпыняли за рифмы и слоги.
— Постарайся для общего дела. Песенку напиши. Не сильно длинную. Длинные песни о неразделенной любви приводят к депрессии и жуткому похмелью на начало следующего дня.
— Хорошо…, - кивнул бард погружаясь в задумчивость. — Как бы начать?
— Что-нибудь романтичное, ? вдохновенно произнес я, чуть не ляпнув: Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты*… Легче пережить ядерную войну, чем въедливые расспросы барда откуда, кто и можно ли использовать строки в его балладах.
У Марджони вполне приличное предприятие. Правда, название не ахти. Небесный приют!?? Рановато мне. Ну, это мелочь. В Мюррее видел 'Голубые плюмажи и розовые пелерины'.
Поручив лошадок слуге, вошли. Вселенная цветного стекла, мраморных квадратов пола, барьеров из красного дерева и синих, зеленых, бардовых бархатных портьер. Общего зала как такового нет. При помощи этих самых барьеров, он делился на банкетные зальчики, а портьерами создавался интерьер и уют. Хочешь уединения ? задерни ткань, хочешь общаться с соседями ? раздвинь.
Народу не много, человек десять. Босяков не наблюдалось. Малоимущего люда тоже.
— В самый раз, — объявил я Амадеусу. — Остановимся здесь.
Ко мне уже спешил мажордом. Скользил по полу, что торпеда к пароходу, Тирпиц'.
— Что угодно благородным донам?
Принимаюсь загибать пальцы перед его носом.
— Дону угодно поесть, промочить горло и снять комнату. Для себя и для своего племянника.
— Все сделаем, — мажордом согнулся и вытянул руку предлагая пройти и выбрать стол.
Я остановился на бардовом кабинете. Заказ не мудрен: ребрышки молочного поросенка с грибами, овощное рагу и мензурку ? не назовешь же двухпинтовую емкость бутылкой — мадеры.
— Поедим и можешь приступать к выполнению поставленной задачи, — объявил я барду.
— Я уже придумал, — сообщил он мне.
— Хорошо бы послушать что ты там наплел, — покачал я головой, но не хотелось портить аппетит доморощенным шансоном. ? И не забывай ? ты мой непутевый племянник.
— Помню.
— Помнить мало, ? строго наказал я Амадеусу. ? Надо придерживаться выдуманной легенды.
