расхлебываться.
Нытик от выпивки отказался. Сержант приложился к посудине, деловито сморкнулся и вытер нос- бульбу рукавом.
Время потекло медленно-медленно, как густой мед с ложки. Бытие приглушило краски и наполнилось стуком сердца.
Хулуги замерли на мгновение и с разбежкой, с убыстрением, двинулись на сближение. Две тысячи. Не слишком много. Но колонна кажется бесконечной.
…Сто шагов. Видны напряженные лица, руки сжимающие оружие и черные эмалевые кони на щитах. Кто-то споткнулся, бегущий вал подмял его под себя. Другой, на секунду потерял равновесие и колонна, сбив с ног, перекатила через него, как через щепку.
? Луки! ? прозвучала команда.
Клан в движении сомкнул щиты. В них и поверх ударила волна стрел. Ударила и пропала, выбитые прорехи тут же заполнились. Строй не дрогнул, скорость бега не сбавил.
? Луки!
Матушка Смерть щелкает костяшками счет. Небесная бухгалтерия списывает первые убытки. Живые уходят в небытие. Светлое завтра не для всех.
? Арбалеты!
Теперь ударили болты, пробивая щиты, шлемы, попадая в лица, в плохо защищенные участки тела. Первую шеренгу выкосило полностью.
? Бей!
Стрельба пошла беспрерывно. С близкой, убойной дистанции стрелы и болты беспрестанно неслись навстречу колонне, сбивая её с шага. После десятого залпа, ответил клан. Небо на мгновение стало игольчато-черным, затем оперенная смерть обрушилась вниз, на ряды пикинеров, егерей, арбалетчиков.
? Под Мезром, они так у нас целую роту улан выбили. За полчаса всех положили. ? припомнил палашник в который раз вынимая и вкладывая оружие обратно.
Расстояние уменьшалось с каждым мгновением. Как не старались стрелки, но компенсировать свою малочисленность скорострельностью не смогли. Клан подошел к первой линии палисада. Залп хулугов на мгновение положил всех защитников на правом фланге.
? Сбивать! Не давать перелезть. Пикинеры!
Пикинеры сомкнув ряды придвинулись в плотную к обороняемому рубежу.
Накинув седла на острия кольев палисада, хулуги полезли через верх, на пики, под стрелы, под болты…
Вспомнил один из съемочных дней. Ваяли фильм про любовь и кровь. Как выражался наш режиссер, если в первом кадре ни кого не убили, а во втором ни кого не выеб…и, значит фильм дерьмо. Мы снимали хороший фильм. Постановщик, с книжкой Тышлера** в руках, втолковывал как должно мне фехтовать с партнершей по эпизоду. Ятаган против кинжала. Ятаган у меня ? я играю мамелюка, кинжал у барышни.
? Зритель должен увидеть незабываемую сцену. Яркую и подвижную. Зритель должен обомлеть и обалдеть! ? гундел и гундел постановщик, всякий раз, как режиссер браковал съемку.
Не выдерживаю и предлагаю реальную сцену. Зритель не просто обомлеет и обалдеет, он оху… ет.
? Давайте я её обезоружу, раздену и отымею во все дырки и складки. Согласен на крупный план. По настоящему и бесплатно.
Ленка, визави по эпизоду, деваха современная и с юмором, меня поддержала.
? По срокам могу без контрацепции. Орал ? если после дадите кофе или горячий шоколад. В крайнем случае блендамеду зубы почистить. За анал, ? она шлепнула себя по заднице, а шлепать было по чему, ? двойную ставку. Каждый дубль оплата отдельно. Достоверность оргазма гарантирую.
Ржала вся массовка. Идея, кроме режиссера и постановщика, понравилась всем. Советчика-каскадера убрали на второй план. Весь фильм меня роняли, пронзали, сбрасывали, возили в грязи, били при малейшей возможности. Так увлеклись, лавку из реквизита забыли подпилить. Благо сделана из обзола, переломилась о спину, а не наоборот.
? Самое время воспоминаниям, Дункан Мак Вирхофф. Вах! Горэц, част чэтвертый.
Я поглядел на дозор выставленный на верху холма. Сигнала не подавали. Значит клан все силы бросил в лобовую атаку. Не мудрено и просто.
Сквозь грохот и вой послышался отрывистый звук рожка. Навал на палисад усилился. Часть укрепления противник умудрились развалить.
…Раненый в шею хулуг пытается вырвать стрелу из раны, второя вонзается ему в глаз, он падает, на его место встают двое. Их сбрасывают обратно. Какой то ловкач используя спины товарищей как трамплин, прикрывшись шитом, прыгает на пики своим весом сбивая их книзу. Рядом хулуг, поднырнув под древка строя, прокатился к самой шеренге и рубит пикинеров по ногам. Из третьей линии до него дотягиваются алебардой, но дело сделано, ряды сминают в толчею. В помощь неповоротливой шеренге пикинеров спешит городская стража и стрелки, сменившие луки на мечи. Все вместе пятятся назад, не сдерживая яростной атаки.
? Хулуг! ? взрывается кличем клан.
? Честь и слава! ? отвечают им. Голосов меньше, но крик столь же пронзителен.
Пикинеры поспешно, от третьей шеренги, сделали шаг назад. Первая и вторая остаются на растерзание врага. Палисад сдан. Клан, чуть задержавшись, перетекает через оставленный нами рубеж.
Теперь ряды наступающих напоминали огромную губку, которая впитывала, всасывала, втягивала в себя обороняющихся. Канули в лету пикинеры, растаяли егеря, первая рота ландштурма попятилась, их подперли второй и кадетами. Вот уже ландштурм окончательно потерял стройность рядов. Звучит рожок. Во фланг клану вклиниваются бриганды. Линия клана заволновалась, причудливо выгнулась. Бриганды не ландштурм. Будь их больше, выкосили бы хулугов в два счета. Но их мало. Порыв бриганд вязнет в подвижном, что ртуть строе неприятеля.
Вновь завывает рожок. Пискливый звук еле слышан из-за гама, крика и грохота.
? Пошли родимые, ? проговорил капрал, наваливаясь плечом на забор. Трухлявая маскировка легко опрокидывается.
Молодой всхлипнул.
? Не нюнь, ? одернул палашник, вставая рядом. ? А то предстанешь перед Святой троицей в замаранных штанах, стыдно будет.
Тенью мелькнула короткая мысль ? где то там Маршалси и Амадеус. За мыслью, жгучая волна тоски. Не по-людски получилось. Тоска быстротечна и сменяется отупляющим безразличием.
Ни каких переживаний… Ни о жизни… Ах, как бы славно я жил в тиши и дали от сюда, играл на гуслях и кормил белок с ладони. Ни о смерти… Ах, спасите меня, ох, спасите, на волшебных крыльях унесите… Война всего лишь репетиция судного дня. Или сам Судный день. Для тех кому не повезло оказаться здесь и сейчас…
Тесно и скученно. Не размахнутся. Тот кто справа прикрывает тебя и он же тебе мешает. Того кто слева прикрываешь ты и ему мешаешь тоже ты.
Не уже ли в прошлой жизни всего этого мне было мало? Не хватило геройства, смертей и светлой скорби по павшим, залитой мерзким пойлом от которого на душе только хуже и хуже с каждым выпитым глотком. Как я снова оказался в этом дерьме? Хороший вопрос. Главное своевременный…
В таких схватках больше выручит реакция. Блеснуть мастерством не успеешь, нет ни места не времени и не дадут. Бой скоротечен и порой вмещается в единственный вдох.
Хулуг тычет в меня коротким копьем. Не дотянулся. Палашник слева отреагировал быстрее, чем тот отдернул руку. Хряск и отсеченная конечность отпала. Хулуг не успел заорать, перерубленный на пополам нытик сбивает его с ног. Не помогла молитва. Не то просил.
В дыру строя всунулся следующий. Мелькают лица, мелькает оружие, мир качается, звенит, грохочет, оглушает криками сотен глоток, брызжет в тебя кровью, целит булатным железом. Спотыкаюсь, пытаюсь удержатся, толкают в спину, перешагиваю через тело, нога вязнет в скользких кольцах вывороченных
