на поверхности. Ну и спица.
? Это для чего? Чтоб к землице пообвык? ? вспомнил я бородатую шуточку.
? Не мели ерунды, ? пристрожила Йонге и принесла песочные часы. В них песку ? куб! Как раз вся моя оставшаяся жизнь пересыплется.
Еще через час из спицы потекли тягучая слизь.
? Очень хорошо, ? произнесла она довольная.
Чего бы хорошего? Воняет хуже чем десятидневный жмурик на жаре.
? Сколько лежать то?
? Сколько нужно.
? А вдруг пописать захочу?
? Я подержу.
Хохотнуть хохотнул, но тут же пожалел. По внутренностям прокатилась обжигающая волна.
Видя мои гримасы, она строго наказала.
? Лежи! Надо за один раз из тебя хворь выгнать. А то до внуков не доживешь
? Значит до детей доживу?
? Доживешь! Не лыбся. Жена тебе в ежовых рукавицах держать будет.
? За какое место?
? Найдет за какое, на то и жена! ? закивала она головой ? Ох, мужики! Недоразумение природы!
? Зато с нами весело.
? Что да, то да! ? согласилась она.
Пролежал корыте до конца дня. Время от времени Йонге давала мне выпить отвар, каждый раз отличающийся от предыдущего. От одних с души воротило, от других тошнило как с перепою, от третьих начинал мерзнуть аж зубы клацали. Один раз принесла чего-то в ложке.
? Сразу глотай, ? приказала она. ? И задержи дыхание.
Сглотнул. Башня' съехала моментально. Я однажды пробовал пить эфир. То же самое. Пришел в себя часа через два. Ощущение как у воздушного шарика. Хотелось летать, смеяться и радоваться жизни. Когда глянул на спицу радость малость поугасла. Оттуда текли кровяные сопли. Через какое то время пошла сукровица, сукровицу сменила кровь. Йонге притащила из дома летучую мышь и дала понюхать кровь. Зверек зашебуршился в руке и отвернул мордочку.
? Рано, ? недовольно хмыкнула Йонге.
То же самое происходило раз за разом. Мой врач забеспокоилась.
? Много в тебе гадости скопилось.
? Соглашусь. Говна прилично.
? Еще бы декаду побегал и все.
? Может завещание продиктовать, ? поинтересовался я. Лежать молча скучно. Да и не первый раз в лазаретах лежу. Там такого понасмотришься! Павлик Корчагин конечно стальной парень, но видел я и вообще из булата кованых. Перед ними сама Старая Жница шляпу снимала из уважения, правда большинству отсрочки не сделала.
Только часа через четыре зверек свой чуткий нос от моей крови не отворотил, принюхался.
? Слава Матери, ? вздохнула с облегчением Йонге и спросила. ? Голова не кружится?
? Вроде нет.
? Спать не вздумай, ? наказала она строго.
? Так не с кем.
? Надо еще потерпеть, ? не обратила она внимания на мои слова.
? Потерплю, ? пообещал я.
Со следующего захода мышь спокойно принялся лакать мою кровь. Йонге мыша не убирала внимательно наблюдая за ним.
? Еще маленечко, ? попросила она меня.
? Как скажешь, ? ответил я ей. Ответил с трудом. Сердце в груди стало работать как авиационный двигатель при перебоях с топливом.
? Только не спи, ? вновь попросила лекарка.
? Не сплю, ? ответил я, прикрывая веки.
Как Йонге доставала из меня спицу не чувствовал. О чем-то говорила и тормошила требуя ответа. Отвечал. Не помню что. Время от времени щипалась, поила отварами, совала в рот пахнущий псиной жир, который медленно таял и противно медленно тек в горло. От этого жира подступала рвота, но сил сблевать не было. Не знаю почему, но перед глазами время от времени всплывала картинка атакующих хулугов. Боя я не видел, только несущуюся орду и Радку с бунчуком на пике. От этого стоп-кадра приливала ненависть…
'Я вам устрою!' ? сулился я и хотя ни конца ни края бегущим рядам не видно, твердо уверен ? справлюсь…
Бьет озноб… Явственно слышу клацанье собственных зубов. Сбоку приходит тепло… Невыносимо жарко. Пот течет как вода через сито…
Очнулся от ощущения зверского голода и запаха наваристого супа. Осматриваюсь. Лежу на кровати, достаточно широкой на двоих. Рядом отпечаток второго тела.
В комнату вошла Йонге.
? Кажется с кем-то спал, ? не очень бодро произнес я, косясь на клочья шерсти.
? С Бубоном, ? улыбнулась она.
? С Йетти**?
? Бубон, пес мой.
? Докатился…, ? скорчил я мину отчаяния.
Йонге два дня отпаивала меня разного рода травой и кормила супом с пережженными до углей сухариками. На второе протертой кашицей еще противней овсянки. Суп я пил, сухари глотал, не пытаясь угрызть, кашей давился, чувствуя неоправданное отвращение к английскому дворянству. Овсянка, сэр! Брррр!
Не знаю от чего конкретно, от жидкого супца, мерзкой каши или целебной травы, но геройский организм живо набирал прежнюю силу. И как только состояние моего собственного здоровья стало занимать меня меньше, чем округлые формы лекарки, Йонге, угадав нецеломудренные помыслы пациента, признала меня здоровым.
? Что порекомендуете? Не пить, не есть и на женщин не заглядываться. Ходить вдоль стенки, при себе иметь слабительное и горсть валерианы?
? Пить, есть и женщины в меру…
? Это сколько? ? перебил я.
? Сколько мозгов, столько и мера. Остальное не возбраняется. Обязательно заняться физическим трудом. Восстановить движение жидкостей в поврежденных тканях, ? давала она наставления, провожая до края поляны.
? Понятно, ? кивнул я. ? Не подскажешь, чем мазь с рожи удалить. Сразу и наверняка.
Йонге задумалась на мгновение.
? Дай-ка!
Не дожидаясь разрешения, привстала на цыпочки и лизнула в щеку. Поморщившись, сплюнула.
? Винный уксус подойдет.
? Сколько за лечение? ? спросил я, ощущая непонятную неловкость.
? Потом сочтемся, ? ответила она.
? Не люблю эти потом, ? прокряхтел я и взобравшись в седло, подмигнул своей целительнице.
Йонге отмахнулась. Говорила же: Мужики ? недоразумение природы!
4
