«опелю», он достал из кармана ключи и открыл дверцу.
Шофер заметил их тоже.
— Поеду, если уплатите по двойному тарифу.
— Ладно,— согласился Шель.— Давайте скорее, они уже трогаются.
Шофер включил счетчик и запустил мотор. Десять секунд спустя черная машина проползла мимо них, медленно выехала на шоссе и стала резко набирать скорость.
Такси следовало за «опелем» на некотором расстоянии. Шофер молчал, раз только буркнул: да, им явно невтерпеж! Шель думал о том, как странно он использует время своего пребывания в ФРГ. Вместо того чтобы ходить по театрам, кино, собирать материал для очерка, он свел дружбу с запойным пьяницей, подслушивает разговоры посторонних людей… Да, Грубер отчасти прав: он лезет не в свои дела. А ведь ему явно не к чему впутываться в серьезную аферу. Надо сообщить обо всем Джонсону, пусть он возьмет инициативу в свои руки.
Ехали недолго. На одной из слабо освещенных окраинных улиц «опель» внезапно остановился у темного, спрятанного за палисадником дома. Шель спросил у водителя название улицы, затем попросил развернуться и назвал адрес Джонсона.
— Поезжайте как можно скорее. Двойной тариф не отменяется.
Через десять минут они прибыли на место. Шель рассчитался с шофером, но попросил его подождать. Он быстро пересек сад и нажал кнопку звонка. Дверь открыл Джонсон.
— Наконец-то! — воскликнул он.— Я жду тебя с самого обеда…
— Прости, я не мог прийти раньше.
— Случилось что-нибудь? — спросил американец, заметив взволнованное лицо Шеля.
— Слушай меня внимательно, Пол. Я был в «Красной шапочке».
— Вот как! Надеюсь, ты неплохо повеселился. И Кэрол была там?
— Перестань! Сейчас не время устраивать сцены ревности. Я знаю, где чемодан, похищенный из камеры хранения, и хочу, чтобы ты сейчас же поехал со мной. Боюсь, что завладеть им снова будет нелегко.
— Где же он?
— У Грубера. Оснабрюкерштрассе. Ты знаешь точный адрес?
— Да, но…
— Не будем терять времени. Такси ждет. Джонсон захлопнул дверь и побежал за Шелем.
— Оснабрюкерштрассе, 34,— кинул он шоферу.— А теперь расскажи толком, что случилось. Откуда эти сенсационные сведения?
— Мы с Грубером договорились встретиться вечером в «Красной шапочке». Придя туда, я увидел, что он беседует с Кэрол.
Джонсон нервно заерзал на сиденье.
— Мне удалось случайно подслушать их разговор. Они меня не видели. Грубер уговаривал Кэрол уехать вместе с ним из Гроссвизена. Они, мол, созданы для лучшей жизни и все такое.
— А что Кэрол?
— Не думаю, чтобы она отнеслась всерьез к его предложениям. По-моему, она над ним подсмеивалась.
— Когда они ушли из ресторана?
— Минут двадцать назад.
— Рассказывай дальше.
— Грубер хвастался, будто раздобыл нечто такое, что позволит ему совершить переворот в жизни и коренным образом улучшит его финансовое положение. Говорил он туманно. Утверждал, например, что это я косвенно помог ему найти золотое дно.
— Из этого еще не следует, что у него в руках те… бумаги.
— Нет? Ты помнишь сцену на вокзале?
— Разумеется!
— Грубер расспрашивал старика из камеры хранения крайне осторожно и поверхностно. Я уже тогда удивился — ведь, как полицейский инспектор, он должен уметь допрашивать. А сегодня вечером он сказал: «Мне удалось добыть одну вещь, которой буквально нет цены. Я неплохо позабавился, глядя, как все ее ищут…» Ты же помнишь, что мы искали? Грубер имеет в своем распоряжении сыщиков, полицейских…
— Да, да, вроде бы все так, но зачем ему это? Откуда он знал, что лежит в чемодане? Человек, получивший чемодан, описал его содержимое.
— Вот это нам и предстоит выяснить.
— Нелепое положение. Мне нелегко будет объяснить, начальству, как все это получилось.
Несколько мгновений они сидели молча, глядя на скользившие впереди машины лучи фар.
— Грубер был знаком с твоей женой? — спросил Шель.
— Да. Он когда-то пытался за ней ухаживать. Я сказал ему пару теплых слов, он извинился, на том и покончили.
— Гм… Скажи, Пол, а не кажется ли тебе странным, что инспектора заинтересовало такое пустячное дело, как исчезновение чемодана из камеры хранения? Я полагал, что он пришлет кого-нибудь из сыщиков.
— Странным? Ты не знаешь Грубера. Он необычайно честолюбив и старается усердием компенсировать некоторые недостатки в… — Джонсон покосился в сторону водителя.— Надеюсь, ты понимаешь? И наконец, об этом попросил его я… В чиновничьей иерархии положение, которое я занимаю в прокуратуре, выше, чем его. Однако после того, что ты рассказал, меня тоже начинают интересовать его истинные побуждения.
— Номер тридцать четыре? — переспросил шофер, притормаживая.— Тот же самый дом, где мы только что были.
— Да, сколько с нас? — ответил Джонсон, доставая бумажник.
Шель вышел из машины. Черный «опель» стоял еще на обочине. Когда такси отъехало, друзья отворили калитку, ведущую в сад, и оказались перед низким строением из необожженного кирпича. Через газон вела дорожка, выложенная светлым плоским камнем. Во всех окнах, кроме одного с левой стороны, было темно.
— Попытаемся войти через заднюю дверь,— шепнул Джонсон.— Я бы предпочел, чтобы ему не хватило времени приготовиться к встрече с нами.
Они бесшумно обогнули дом и остановились на маленьком дворике. Джонсон потянул дверную ручку.
— Открыто, заходи.
Перед ними был темный коридор. В доме царила тишина. Из какой-то щели выбивалась узкая полоска света. Тихонько, на цыпочках, они подкрались к двери, и Джонсон рывком распахнул ее.
Кэрол широко раскрыла глаза при виде незваных гостей; она вскочила с тахты, силясь закричать, но не смогла произнести ни звука. Грубер побледнел, появившееся в первый момент выражение гнева и удивления у него на лице быстро сменилось замешательством и страхом. Он пригладил растрепанные волосы и сделал движение, будто хотел подняться, но так и не встал.
Напряженную тишину нарушил крик Джонсона:
— Ах ты, развратный негодяй!
Грубер не отвечал. Он сидел, низко опустив голову, и был очень похож на нашкодившего школьника, застигнутого на месте преступления. Кэрол нервно кусала губы. Шель почувствовал тоже нечто вроде жалости. «Бедняга Кэрол! — подумал он.— В веселенькую же историю ты впуталась».
Джонсон не двигался с места. Тягостное молчание становилось просто невыносимым. Наконец Грубер превозмог испуг и хрипло спросил:
— Что вам надо?
Кэрол взглянула на Шеля так, словно только что его заметила. Журналисту стало не по себе, но он не отвел глаз.
— Двуличная тварь! — громко произнес Джонсон и сделал шаг вперед.
Грубер выпрямился. Он чувствовал, что должен каким-то образом защищать свое достоинство.
