95-16

— Я приказал забрать его с вокзала, — нехотя признал­ся он.

— Кому приказали? — настаивал Шель.

— Одному из моих людей.

— Откуда он знал, что находится в чемодане?

— Я ему сказал.

— А вы откуда знали? — Шель тоже встал и склонился над Грубером.

— Мне сказали.

— Кто? Кто же, черт возьми?

— Не знаю. — Немец беспомощно пожал плечами, но, поглядев на мрачные, недоверчивые лица, торопливо доба­вил: — В самом деле не знаю. Сегодня утром у меня прои­зошел странный разговор по телефону. Кто-то спросил, не хочу ли я заработать тысячу марок. Я подумал, что меня разыгрывают, и хотел уже повесить трубку, как этот чело­век сказал: «Спросите, пожалуйста, у дежурного, не получе­но ли на ваше имя письмо. Если да, откройте конверт, и вы найдете внутри двести пятьдесят марок». Это меня заинтриговало, и я решил проверить. Действительно, в проходной бы­ло оставлено письмо, а в нем — двести пятьдесят марок. Я взял трубку и подтвердил, что деньги у меня. В ответ не­знакомец сказал: «Я заинтересован в том, чтобы уладить од­но дело, чрезвычайно важное для меня лично. Не смогли бы вы мне помочь?» Я ответил, что это зависит от предложе­ния. «Отлично, — сказал он. — У некоего Лютце есть чемо­дан со старой научной документацией. Чемодан ему не при­надлежит; он завладел им хитростью. Мне бы хотелось, что­бы вы каким-нибудь образом отняли у него чемодан и спрятали, пока я за ним не пришлю». Немного поразмыслив, я согласился, и тогда незнакомец бегло описал чемодан и его содержимое. «В двадцати четырех серых папках, — сказал он, — лежат документы, отражающие ход научных исследо­ваний в области психофизиологии. Как только они окажутся у меня в руках, вы получите остальные семьсот пятьдесят марок», — Грубер вытер рукой рот.

— И что же было дальше? — спросил Шель.

— Через несколько минут после этого разговора один из моих людей сообщил мне, что разыскиваемый чемодан на­ходится в камере хранения на вокзале. Я приказал забрать его оттуда. В это время мне позвонили из прокуратуры. Я по­нял, что должен изловчиться и оставить чемодан у себя, а затем получить обещанные деньги, и разыграл небольшую комедию… Вот и все.

Шель молча смотрел на инспектора. Насколько можно ве­рить этим признаниям? Неожиданная красноречивость нем­ца настораживала. Вначале из него приходилось вытаскивать каждое слово, а тут он без запинки выложил целую историю, причем без всякого нажима с их стороны. Рассказ мог бы показаться логичным, не будь в нем стольких неточностей. Тем не менее трудно было найти какую-нибудь зацепку и до­казать противоречивость его слов — для этого им слишком мало было известно. Но все же они узнали чрезвычайно важ­ную вещь: подтвердилось предположение о существовании лица, очень заинтересованного в получении лежащих перед ними бумаг.

Журналист внимательно изучал Грубера. Почему он не отдал документы? Почему хотел уехать из Гроссвизена? Шель восстановил в памяти разговор, подслушанный в «Крас­ной шапочке».

— Что ты обо всем этом думаешь, Пол?

— Вы осмотрели содержимое чемодана? — спросил Гру­бера американец.

— Я только проверил, лежат ли внутри папки, о кото­рых шла речь, но не заглядывал в них. Да я и не разбираюсь в этих делах…

— Спроси его, Пол, почему он собирался уехать, — вме­шался Шель.

Грубер сел на тахте.

— Это еще что за выдумка? — спросил он.

— Кэрол придется подтвердить мои слова…

Джонсон повернулся к жене. Кэрол смотрела на Шеля.

— Я не понимаю, о чем вы говорите и откуда у вас та­кие сведения, — медленно произнесла она.

— Понятно, — буркнул Шель. Он видел, что Кэрол пы­тается избежать дальнейших осложнений. За это ее трудно было осуждать. Чувствуя на себе вопросительный взгляд Джонсона, он сказал: — Не стоит над этим задумываться, нам предстоит решить более важные проблемы. Каким спо­собом и когда это таинственное лицо собиралось с вами свя­заться? — обратился он к Груберу.

— Я ведь уже говорил: он хотел, чтобы я оставил чемо­дан у себя, пока он кого-нибудь не пришлет.

— Да, но он никого не прислал?

— Не знаю, меня не было в участке.

— Почему?

— У меня были другие планы.

— Какие? — допытывался Шель.

Грубер сжал губы. Журналист вопросительно посмотрел на Джонсона. Тот поднялся:

— Оставь его, Ян. Поехали ко мне домой, там поговорим спокойно.

— Боюсь, нам не удастся поймать такси в этом районе.

— О, я уверен, что господин инспектор предложит нам воспользоваться его автомобилем. Ключи, кажется, у тебя? — И, не дожидаясь ответа, он поднял чемодан. — Пошли! А ты, Кэрол?

Проходя мимо тахты, молодая женщина старалась избе­жать взгляда Грубера. Выходивший последним Шель не су­мел удержать вертевшейся на языке злорадной фразы:

— Спокойной ночи, господин инспектор, приятных сно­видений!

Закрывая за собой дверь, он услышал грубое ругательст­во и усмехнулся. Таинственный противник постепенно теряет контроль над своими марионетками. Ниточки, за которые он до сих пор так ловко дергал, все больше и больше запутыва­ются.

Беспокойная

ночь

Джонсон приготовил бутерброды и сварил кофе. Кэрол ушла, сославшись на головную боль.

— Не знаю, стоит ли продолжать чтение этих чудовищ­ных отчетов, — сказал Джонсон, наливая кофе. — Посколь­ку мы уже знаем, что это результаты зверских опытов докто­ра Шурике, следует обсудить дальнейшие шаги.

— Шурике! Вот единственный человек, который может быть по-настоящему заинтересован в этих бумагах. Но ведь он, кажется, в Барселоне? — спросил Шель.

— Да, сразу же после капитуляции он удрал из Германии в Испанию и до сих пор живет там. — Джонсон пододвинул Шелю тарелку, приглашая его приступить к ужину.

Внезапно у Шеля мелькнула какая-то неопределенная мысль. Где-то в подсознании вертелась незначительная де­таль, к сожалению слишком ничтожная, чтобы за нее можно было ухватиться. Он напряг всю свою волю в надежде, что сможет с помощью этого неуловимого звена связать уже уста­новленные факты, однако на ум приходили только сменяю­щиеся с молниеносной быстротой и без всякой логической свя­зи обрывки мыслей.

Джонсон отставил чашку.

— Я завтра захвачу чемодан с собой и обо всем рас­скажу прокурору. Тогда мы и решим, как поступить с Гру­бером.

— Леон писал в своем письме: «Если о моем открытии узнают, меня не оставят в живых…» — сказал Шель. — И кто-то действительно узнал о его открытии.

— Стоит ли к этому возвращаться? Завтра нашим делом займутся специалисты.

— Леон также писал: «Я никому не могу доверять», — продолжал журналист. — Теории относительно его невменя­емости в свете последних событий утратили многое из своей первоначальной значимости. Доктор Менке… — прервал он себя на полуслове. Тревожная мысль снова мелькнула у него в голове.

— Не думаю, чтобы Менке принимал во всем этом участие.

— Нет… Если сделать из последних событий логические выводы, нетрудно заметить, что многочисленные предпосылки приводят к одному заключению.