— Простите, Капитан, я как всегда увлёкся. Да, хотя мы ещё не закончили исследование, можно с уверенностью сказать, что в их разговоре несколько раз упоминалось имя Камт, они произносят — 'Камту' и слова 'ушёл', 'упадок', 'узнать', 'успеть'. Тексты с планшета и э…, из лаборатории доктора Мэя, по всей вероятности не буквы, а цифры. Поскольку их расположение напоминает какой-то компьютерный код. Но я в этом не специалист.
— Это всё?
— На данный момент всё.
— Тогда до связи!
Не успел Капитан дать отбой, как на мостике раздался дружный хохот.
— Что? Что смешного я сказал? Ты то, Мадук, чего смеёшься громче всех?
— Да, так, Зануда. Ты очень невежливо оборвал беднягу Кауэра, когда он пытался поделиться радостью открытия…
— Почему не вежливо, я просто ни черта не смыслю в этой его клинописи, и зачем мне тратить время, выслушивая подробности.
— Ну-ну, мой мальчик. Помни об этом, когда тебя самого опять занесёт в дебри научных терминов, в присутствии нас сирых и необразованных…
— Понял. Почему ты не добавил свою любимую пословицу?
— 'Чего в другом не любишь, того и сам не делай'?
— Вот-вот. Кстати, компьютерные коды, твоя прерогатива, господин Главный Программист Станции.
— Я в курсе. Мы с Веем, уже вторые сутки анализируем значки с планшета Зелёных и часа три второй документ. Вей, пишет, что ему нужно ещё шестнадцать часов.
— Ладно, Вею, я верю. Шестнадцать, так шестнадцать. Давайте посмотрим как дела на Луне. Шехем доложи, что видел, пока мы тут занимались языкознанием.
— Процесс перемещения расплавленных горных пород из земных недр на Луну идёт своим чередом. Примерно через полчаса укладка дойдёт до 'экватора'. Шлюз закрылся полностью. Но почему-то на 'северном полюсе' осталась небольшая площадка не закрытая грунтом.
— Поживём, увидим почему. А пока предлагаю всем разойтись отдохнуть. Как только произойдут, какие-то изменения, все будут оповещены. Хотя, что вас оповещать, всё равно будете торчать у мониторов.
Глава VII Зелёный сон Командора
Мать стояла спиной к окну, и солнечный свет искрился в её длинных, распущенных волосах.
— Сынок, хочешь побывать в доме моих родителей?
— В доме? Ведь они живут на соседнем ярусе нашей палубы.
— Ты ошибаешься, они живут в зелёном доме на оборотной стороне Луны.
— Луны? На Луне никто не живёт!
— Какой ты глупый! На этой Луне точно, пока никто не живет. А на нашей, живёт много людей. Пойдем, я тебе покажу. Давай руку.
Таян, как маленький уцепился за руку матери, и они пошли к выходу на улицу. Был ясный летний день, и на матери было надето лёгкое платье без рукавов, из ярко зелёного ситца, с очень широкой юбкой. Узенький поясок выгодно подчеркивал её талию. 'Надо же, а я и не замечал, какая мама стройная', — подумал Таян. Они шли по аккуратной, выложенной красивыми камешками дорожке, по обеим сторонам которой были разбиты клумбы, и цвели необыкновенной красоты цветы. Таян никак не мог вспомнить, как они называются.
— Ты думаешь о цветах, мой мальчик?
— Да, я забыл, их название.
— Это лютинии, они всегда цветут в это время года.
— Но почему у них цветки зелёного цвета? И вообще все растения только зелёные? Даже стволы деревьев?
— А что тут удивительного, родной, наша Луна так и называется — Зелёная планета.
— Наша Луна? Но ведь мы живём на Станции…
Мама подошла поближе и, схватив за плечо, начала трясти:
— Командор, да проснись, наконец. Тебя вызывают.
— Мама?
— Нет, дедушка.
— Что? Вейс, что ты здесь делаешь? Мне сон снился, странный такой. Гулял с мамой, на какой то Зелёной планете. Надо же.
— Ну, вот проснулся, наконец! А то — мама, мама. Твоя мама у себя в оранжерее, ушла с полчаса назад. Просила тебя не будить, подождать пока сам проснёшься. А тут Советник Мадук, три раза уже выходил на связь. Сказал, хоть и жалко, но разбудить.
— А тебя то, каким ветром ко мне занесло?
— Да разговор есть. Уже полдня тебя ищу.
— Ищешь? А я что, потерялся?
— Нет, просто медальон связи оставил в лаборатории Дена. Держи. — И Артур протянул Таяну его медальон.
— Спасибо. Не помню, зачем его снимал.
— Не снимал, он сам отстегнулся, крепление ослабло. А я пока тут тебя караулил, починил.
— Спасибо! Так ты же уже чинил его на последнем дежурстве! А ещё хвастал — теперь как новый…
— Ну ладно, не ворчи, У меня тогда паяльника под рукой не было.
— А теперь был?
— Конечно, твой папа одолжил.
— Папа? Он, что тоже дома?
— Да. И тоже спит. Блюм всех отпустил, кто не дежурит.
— Значит всё тихо.
— Тихо… Только как-то тревожно. Живём в подвешенном состоянии вторые сутки. И Лайза всё в себя не приходит.
— Но ведь она же приходила в себя!
— Очнуться и прийти в себя ни одно и то же. Не знаю, почему доктор Дэн не стал тебе говорить, что она ничего не помнит. От Лайзы осталось только несколько базовых рефлексов, да одна единственная эмоция.
— Например?
— Она помнит своё имя, испытывает чувство голода, жажды, холода, тепла, страх. И любовь…
— Но почему тогда всё время повторяла моё имя?
— Ой, Таян, истукан ты деревянный! Я же сказал тебе, что из всех эмоций у неё осталась только любовь!
— Как, любовь? Она что меня…
— Ну, наконец, дошло!
— И что мне теперь делать?
— Женись, конечно. А лучше помоги ей вернуться.
— Как это?
— Доктор Ден разбудит её в твоём присутствии. Чтобы она увидела тебя во плоти, а не на фотографии, где ты при всем параде и с дурацкой улыбкой.
— И что дальше?
— Ну, может что-то вспомнит. Ден считает, что идоны сканируя её мозг, для создания его копии для
