был достоин.
Песок летел из-под его ног, и он знал, что она уже встала.
— Я подошла к тебе только, чтобы узнать, не знаешь ли ты, почему нас сюда перенесли, — крикнула она ему вслед. Ее голос не выражал никаких эмоций. Только отрешенность, которую он неожиданно возненавидел не меньше, чем ненавидел драконов.
Молча, Лайел продолжал удаляться от нее широкими шагами с решимостью, которую он обычно приберегал для сражений.
«Один сексуальный взгляд женщины, и часть тебя уже страстно возжелала забыть о Сьюзан. Ты обещал ей вечность, а смог дать лишь несколько столетий. Ты жалок».
Съежившись, он зажал уши руками. Темные, предательские чувства нахлынули на него, практически забили ключом. Если они возьмут верх, Лайел знал, он погрузится в них навечно. Обратного пути не будет, возврата его рассудка не видать. Он забудет о мести, и будет жить только своей неуемной болью.
— Ты знаешь? Кто-нибудь знает? — кричала Делайла.
— Я знаю, — ответил звучный, прекрасный голос.
Глава 4
Делайла замерла. Этот голос… в нем чувствовалось такое могущество…
За всю свою жизнь она не слышала подобного звука и не ощущала такого явного присутствия неземной силы. И все же, подобное потрясение не шло ни в какое сравнение с тем шоком, который она испытала, оказавшись лицом к лицу — телом к телу — с Лайелом, царем вампиров. Ей приходилось слышать рассказы о его отваге, и, конечно, о его темной сущности, неутолимой жажде крови и власти. Если говорить начистоту, это были восхитительные качества, и она не могла подавить желание прикоснуться к нему снова и ощутить всю его мощь, всю его страсть. Вампир — воин до мозга костей, и ему однозначно все равно, что подумают о нем ее сестры. Он сражался бы за то, что захотел получить, и плевал бы на последствия.
Он был таким мужчиной, о котором Делайла мечтала все эти долгие годы, которого жаждала всей душой, особенно при виде воркующих парочек, не важно, какой расы. Мужчиной, которого, как она однажды думала, она нашла, но горько разочаровалась, выяснив, что тому было достаточно лишь одной ночи. Однако, в отличие от Ворика, который на пике страсти клялся, что будет всегда страстно желать ее, Лайел заявил, что не хочет иметь с ней ничего общего. Должна ли она ему верить? Ведь его обжигающие взгляды утверждали обратное.
Делайла уже почти сожалела, что не проводила больше времени, общаясь с мужчинами. Однако, если не принимать во внимание ее злополучное тайное свидание — ее племя допускало их только дважды в год — в сезон спаривания. Тогда мужчин похищали из их домов, превращали в рабов и пользовались их телами. Когда Амазонки пресыщались ими, мужчин отправляли восвояси. Из-за того, что Ворик не был таким рабом, Делайла по глупости заставила себя поверить, что после всех его нежных обещаний и пылких ласк, он станет сражаться, чтобы остаться с ней. Или, по крайней мере, чтобы забрать ее с собой.
Но она не удостоилась даже прощального взгляда, размышляла мрачно амазонка.
Как часто после этого она задавалась вопросом, почему ни один из мужчин — не только её — никогда не просил о чём-то большем. В конце концов, ни один из рабов ни разу даже не устроил драку, когда осознавал свою судьбу и предназначение. Если честно, то они выглядели вне себя от радости, охотно соглашались на все и, будто бы, страстно желали, чтобы их использовали. И, хотя они были рабами, к ним относились хорошо, и секс у них был в любое время, когда им того хотелось.
Но, очевидно, что если амазонки и были для таких мужчин удовольствием на некоторое время, то, по их мнению, они, попросту, не были достойны чего-то вроде «жили они долго и счастливо до конца своих дней». Однако, другие амазонки не так уж мечтали об этом «долго и счастливо», в отличие от Делайлы. Что с ней не так? Хотя ее девственность давно уже была потеряна благодаря Ворику, девушка не могла пользоваться рабами даже для случайного секса, для которого они и были предназначены.
С тех пор, как она позволила себе завести любовника первый раз, Делайла больше не испытывала желания отдаться мужчине, даже чтобы потом без сожалений избавиться от него — или чтобы снова осознать, что избавились от нее. Предпочли вернуться к своей прежней жизни, значительно лучшей прежней жизни, чем возможная жизнь с ней. Но Лайел… она его безумно хотела — признание самой себе. Безумно желала ощутить его язык у себя во рту, горячий и нетерпеливый. Мечтала о прикосновении влажного от страсти тела, скользящего по ней, о нем, изогнувшемся над нею в напряжении.
Глупая девчонка. Можно сколько угодно мечтать о таких вещах, но она не могла их себе позволить. Однако, сейчас говорить поздно, её жажда Лайела уже стала слишком неистовой. Насколько сильнее она будет его хотеть, если узнает, каким окажется его прикосновение? Настоящим блаженством? Амазонка отдаст ему всю себя без остатка, и, неужели же, он отвернется от нее сразу после этого. И она опять будет забыта. Но на этот раз, однако, она чувствовала, что не сможет оправиться от потери. Стоило только мельком прикоснуться к человеку, о котором слагали легенды, как ей неизгладимо понравилось то, что она почувствовала.
Кто-то наступил ей на ногу, возвращая из тревожных раздумий к не менее тревожной реальности.
«Что, именем Аида, тут происходит?», — думала амазонка.
Все осторожно продвигались к берегу.
— Покажись, — сказал дракон с заплетенными волосами невидимому существу. Он широко развел руки и поворачивался по кругу перед Делайлой. — Если тебе хватит мужества.
Кто-то охнул. Кто-то указывал пальцем куда-то.
Чудесно. Еще один сюрприз. Делайла проследила, куда указывал этот палец, и ее глаза округлились. Там, над водой воздух начал принимать определенную форму и сгущаться. Божественные силы? Или силы зла? Она выставила ногу вперед, готовая прыгнуть и атаковать в любой момент, когда заметила, что и все остальные поступили также, готовясь к бою.
К несчастью, единственным оружием, которым они располагали, были их собственные руки.
Даже Лайел остановился, чтобы посмотреть на клубящееся вихрем создание. У него был полный решимости, непокорный, дикий и свирепый вид, который каким-то непостижимым образом сочетался с неприкрытой чувственностью.
— О, мне мужества не занимать. А тебе, дракон? А всем вам? Это только время покажет, — ответил голос.
Ветер задул со свирепой силой, и полетели капли воды.
— Жители Атлантиды, добро пожаловать в Райский сад, созданный для богов, который мы, боги, с радостью уступаем на время вам, нашим верным слугам.
Райский сад? Слуги?
Голос доносился от воды, но воздух так до конца и не сгустился. Просто был плотным и переливался так, что вырисовалась форма человеческого тела — большого и, по всей видимости, принадлежащего мужчине. Три русалки — блондинка, брюнетка и рыжеволосая — плавали вокруг туманной фигуры и хором возносили хвалу его силе и величию.
— Не бойтесь, — продолжало создание. — Вас избрали для участия в необыкновенном мероприятии. Все что мы просим взамен, это чтобы вы проявили доблесть, силу и ловкость, все те качества, которые вы так хорошо продемонстрировали на полях сражений у вас на родине.
Он сделал паузу, вероятно ожидая увидеть кивки в знак согласия и услышать воодушевленные возгласы. Но не дождался ни того, ни другого. Остальные были, очевидно, так же ошеломлены, как и Делайла.
Звук, выражавший раздражение, донесся от воды.
— Зачем вы притащили нас сюда? — потребовала ответа Делайла до того, как создание решило заговорить снова. Пока что он не дал никаких ответов, только внес еще большую сумятицу.
— Сейчас кому-то не поздоровится, — счастливым голоском пропела одна из русалок.
