глядя на этот каньон. В Америке творения природы поражают не меньше, чем сооружения, созданные человеком.
И главное, что поразило лично меня — то, чем это место отличается от множества других. Когда ты просыпаешься утром в лесу, то можешь услышать пение птиц, стрекотание насекомых, шелест листвы. Здесь же — тишина, абсолютно мертвая тишина. Тут нет почти ничего живого, и даже очень мало деревьев — на этой бесплодной почве жизнь почти невозможна. И, тем не менее, несмотря на эту жутковатую тишину, а, может быть, наоборот — благодаря ней, здесь чувствуешь все по-иному. Особенно ранним утром, когда туристы шумною толпою еще не пришли обследовать это место.
Вскоре проснулись мои знакомые. Выйдя из палатки, они поохали и повосторгались каньоном, мы собрали вещи, сложили палатку, и, найдя обратную дорогу к машине, отправились в путь.
Второй день был похож на первый — весь день наша машина ехала по пустынным районам. Ближе к полудню мы уже достигли Невады и поехали на север, в город Рино, где наши пути должны были разойтись.
Пустыня, которая занимает почти всю территорию штата Невада, не похожа на пустыню в привычном понимании этого слова. Это не то сплошное море песка, где на протяжении многих миль нельзя найти ничего живого. Здесь часто попадается растительность: трава у дороги — низкая, иссушенная солнцем и автомобильными выхлопными газами, и чахлые, карликовые кустарники, рассеянные по всей пустыне вплоть до линии горизонта.
Городов почти нет. Можно ехать несколько часов и не увидеть ни одного здания — только голую безлюдную пустыню. Наверно поэтому некоторые поселения, которые в других штатах не заслужили бы даже упоминания, здесь обозначены на картах. Я увидел в своем атласе, что скоро нам предстоит проехать город Уорм-Спрингс (Warm Springs). Обозначен он был маленькими буквами и черной точкой у пересечения двух дорог. На деле это может означать, что вас встретит небольшой населенный пункт с несколькими десятками или сотнями домов, церковью, рестораном, магазином или даже супермаркетом. Но то, что мы увидели, превзошло все наши ожидания.
У абсолютно пустынного перекрестка друг напротив друга стояли два строения: маленький одноэтажный полуразрушенный дом с выбитыми стеклами и ресторан с заколоченными воротами. И никакого намека на человеческое присутствие. Вот и весь Уорм-Спрингс. Говорю Чейзу:
— Это место даже на карте обозначено. Я думал, это город
— Да уж, город, — усмехнулся он. — Целый мегаполис.
Выехав из этого мегаполиса, мы через некоторое время случайно свернули не на ту дорогу и чуть не заблудились. В итоге, когда стемнело, до Рино оставалось ехать почти сотню миль. Мы ехали по какому-то маленькому городку, Эшли вела машину, сменив Чейза за рулем. Вдруг сзади раздался вой сирены, и дорогу осветила красная полицейская мигалка. Эшли, не без оснований решив, что дорожная полиция едет за нами и просит остановиться, затормозила. Мы встали у обочины, преследовавшая нас машина — тоже, и через несколько минут к нам подошел полицейский:
— Добрый вечер, — сказал он ровным тоном — не слишком приветливо, но и не так, чтобы недружелюбно. — Вы пропустили знак «Stop» и превысили скорость. Разрешите мне взглянуть на ваши права, страховку и документы.
Заодно полицейский спросил документы у всех нас и отошел к своей машине. Пока он сверялся с полицейскими базами данных, Эшли с Чейзом обсуждали, что делать, если полицейский выпишет штраф:
— Конечно, можно не платить, но тогда мы никогда не сможем снова приехать в Неваду.
В Америке штаты — как отдельные государства со своими правилами и законами. Законы штата обычно регулируют некоторые не самые серьезные юридические аспекты — вроде дорожных правил. Поэтому, нарушив закон штата, можно избежать наказания, если не появляться на его территории — либо некоторое время, либо всю жизнь. Так, знакомый Эшли был пойман с поличным, когда делал граффити — то бишь раскрашивал один из бостонских мостов. Законы Массачусетса (в котором находится Бостон) предусматривают за это тюремное заключение. Но уличный художник уехал из своего города, и сейчас скитается по другим местам, пока не истечет срок давности за его преступление — тогда он может снова вернуться на родину.
А нарушение дорожных правил сроков давности не имеет. И если вы посетите штат, в котором лет десять назад получили штраф и не заплатили, то старайтесь не попадаться на глаза полиции. Если полицейский остановит вас и выяснит, что за вами числятся такие грехи, вы будете отвечать по всей строгости закона — и заплатите штраф с набежавшими за это время процентами.
Все это я выяснил у своих попутчиков, пока мы дожидались решения американского гаишника. Оставалась надежда, что он ограничится строгим внушением, и платить штраф не придется. Но полицейский после 15-минутного отсутствия вернулся, отдал обратно все документы и выписал «тикет» (ticket) — квитанцию, которую Эшли, как водитель, должна была оплатить в банке. Штраф составил 700 с лишним долларов — обычная для подобных случаев сумма. Думаю, после уплаты таких денег желание нарушать правила пропадает надолго.
Всю оставшуюся дорогу мои попутчики материли полицейского и думали, где взять такие деньги. Платить они все-таки собирались — видимо, не хотели лишаться возможности посетить Неваду снова.
Глубоким вечером мы доехали до Рино, который является одним из центром игорного бизнеса в США. Неоновые вывески, огни, отели и казино. Впрочем, все это является только слабой тенью Лас-Вегаса, который я посетил двумя неделями позже, так что на этом городе можно долго не останавливаться.
Мне нужно было купить кое-какие вещи, и я попросил своих спутников остановиться ненадолго у какого-нибудь магазина, например «WalMart». Это сеть универсальных супермаркетов, разбросанных по всей Америке, в которых можно купить все — продукты, одежду, технику, спортивный инвентарь, газеты, журналы, книги. «WalMart» — один из символов глобализации: эти супермаркеты, абсолютно одинаковые как по внешнему виду, так и по набору товаров, можно встретить в любой части Америки.
Эшли, услышав о супермаркете, сразу запротестовала:
— Нет, мы должны найти какой-нибудь небольшой магазин.
— Почему?
— Потому что «WalMart» — это сеть супермаркетов. Мы должны поддерживать небольшие магазины, в которых работают их же собственные владельцы.
— А что плохого в супермаркетах?
— Это большие корпорации, они отнимают работу у местных жителей, а все деньги уходят в головной офис этих компании. Например, если бы «WalMart» был в твоей стране, все доходы от него уходили бы в США.
— Но он давал бы работу жителям нашей страны. Платил бы им зарплату
— Да, но эта зарплата, была бы гораздо ниже американской. Все большие компании, которые работают за рубежом, например, в Китае, платят работникам рабскую зарплату. Так что fuck «WalMart».
— Ok, fuck «WalMart», — согласился я.
Так я узнал про антиглобалистский настрой моих попутчиков. Вообще, это не такое уж редкое явление в Америке, особенно среди молодежи. Но мало кто доходит до такого последовательного и принципиального противостояния глобализации, что даже не покупает товары в супермаркетах и не подходит к «Макдональдсу» ближе, чем на расстояние плевка.
Мы объехали почти весь Рино в поисках дешевого мотеля, но нашли его только в соседнем городе Спарксе. Номер там стоил 30 долларов. Только в Америке я узнал принципиальную разницу между мотелем и отелем. До этого, слыша слово в голливудских фильмах, я думал, что мотель — это просто придорожная гостиница для путешественников. Конечно, в этом есть доля истины, но на самом деле мотель может находиться и в городе. Главный же критерий, по которому вы сразу отличите отель от мотеля, заключается в следующем: в отеле двери из номера ведут внутрь здания, в коридор, а в мотеле — сразу на улицу.
Мотель обычно представляет собой длинное здание высотой в один-два этажа, с рядом дверей, через которые вы прямо с улицы можете попасть в свой номер. Таким образом, здесь нет просторного холла, длинных коридоров, лифтов, ресторанов, коридорных, горничных, носильщиков — всей той обычной наполненной суетой гостиничной жизни. Есть только то, что нужно невзыскательному путешественнику — комната, в которой он проводит одну ночь. Никакой роскоши, ничего лишнего: одна или две кровати,
