Пан Войцек вытянул саблю.
Юржик выстрелил.
Кувырком покатился ближний к буланому волчара.
— Господи! — завизжал Лодзейко. — Господи!!!
Крупный темный лохматый волк прыгнул сбоку на Лексу. Великан отмахнулся кулаком. Зверь перевернулся в воздухе, упал на снег.
Свистнула сабля Меченого.
Еще один волк пополз, волоча задние лапы, марая снежную белизну алыми пятнами.
Заходясь от ужаса, Ендрек нащупал пальцами болтающееся путлища, скользнул вдоль ременной полосы и придержал стремя.
— Бей! Убивай! — Пан Бутля чувствовал себя словно в бою. Да так оно, похоже, и было. Звери оказались опасным и упорным противником.
Шляхтич рубанул направо, потом налево.
— Шпара! — ответил ему родовым кличем пан Войцек.
Бросившийся под ноги вороному хищник высоко подпрыгнул и закружился, вцепившись зубами в толстую черную стрелу.
Что это?
Откуда?
Вторая стрела, прилетев сзади, настигла рыжеватого волка-переярка.
Пан Войцек, сверкая оскалом из-под смоляных усов, завертел саблю над головой.
— Шпара! Белый Орел!
Ендрек подался всем телом вперед, перенося тяжесть тела на шею серому. О том, чтоб достать оружие, он и не помышлял. Все равно ударить с седла толком не сможет. Еще коню ухо отрубит. Главное — скакать. Главное — не свалиться.
— Бутля! — вопил во все горло пан Юржик.
— Господи, спаси!!! — Это уже Лодзейко.
Может, удастся уйти без потерь?
Эх, застянок какой-нибудь на пути встретился бы, что ли?
И тут это случилось...
Тот самый светло-серый вожак первой стаи проскочил под самым храпом гнедого коня Лексы и рванул клыками заднюю ногу буланого. Скакун высоко взбрыкнул задом, заржал жалобно. Пан Юржик замахнулся самострелом...
Промахнулся.
Падая, умудрился выскочить из стремян.
Отбросил бесполезный арбалет. Закружил на раскоряченных, полусогнутых ногах, рисуя саблей петли и вензеля.
«Пан Юржик, герба Бутля, из Семецка... — мелькнуло в голове студиозуса, и тут же просочилась гаденькая мысль: — А может, волки и удовольствуются паном Бутлей? Не станут гнаться за остальными?»
— Назад! — заревел раненым зубром пан Войцек. — Поворачивай!
«Порубежники своих не бросают», — вспомнил Ендрек.
Он задергал поводом из стороны в сторону, пытаясь остановить коня. Увидел, как вороной Меченого заскакал боком, остановленный сильной рукой, согнул шею в бублик, прижал уши.
Мимо пронесся Лодзейко. Он, даже если бы хотел, не сумел бы остановить мышастого коня.
Не меньше десятка волков окружило пана Бутлю, не решаясь, впрочем, атаковать сразу.
Шляхтич ударил раз, другой...
Алые капли сорвались с клинка, орошая снег.
Белый вожак прыгнул, звучно щелкнул зубами у самых усов пана Юржика. Тот отмахнулся саблей.
Слишком медленно.
Волк увернулся, упал на все четыре. Выворачиваясь в немыслимом прыжке, врезался плечом в живот пана Бутли.
Пан Юржик пошатнулся, припал на колено...
— Шпара! Держись, Юржик! — кричал пан Войцек, которому наконец удалось справиться с вороным.
Темно-серый с проседью волк с размаху налетел на острие клинка шляхтича. Жалобно вскрикнул, как раненый человек. Ударил широкими лапами человека в грудь.
Пан Бутля завалился навзничь, закрывая лицо рукавом.
Сразу несколько хищников повисли на нем, раздирая жупан на клочки.
Ендрек с огромным трудом остановил мерина, заставил его развернуться.
Черная стрела вонзилась в загривок волку, рвущемуся к горлу пана Юржика. Вторая пригвоздила зверя к мерзлой земле. Следующая стрела пробила живот светло-серому вожаку. Еще одна отбросила в сторону поджарую волчицу, перебив ей лапу.
Опять?
Да что же это за стрелок?
И тут Ендрек увидел его.
Осадив мухортого гривастого конька, Бичкен-аскер пускал стрелу одну за другой. Раньше студиозусу приходилось лишь слышать красивые истории об искусстве игры с ветром степных удальцов. А теперь получил возможность убедиться в правдивости рассказчиков воочию.
Аранк держал в полете четыре стрелы. Мастерство, непостижимое разумом обычного лужичанина.
Казалось, стрелы разворачиваются веером. И каждая находила жертву.
Ясное дело, при такой скорости стрельбы обычного сагайдака хватило очень не надолго. Волки, шарахнувшиеся по сторонам, опасливо подвывали, не решаясь броситься туда, где в куче трупов их сотоварищей, рядом с бьющемся в агонии с перегрызенным горлом буланым, поднимался на ноги пан Бутля. Похоже, даже не раненый. Только кунтуш изорван острейшими клыками.
— Скорее, сюда! — не помня себя от радости, заорал Ендрек, замахал руками.
Пан Юржик дернулся в его сторону. Должно быть, намеревался бежать за лошадьми.
Худой — хребет наружу — волк бросился на грудь шляхтичу. Ударил зубами в лицо. Пан Юржик, откидывая голову назад, успел закрыться клинком.
Кривая сабля рухнула сверху, поперек спины зверя.
— Манна! Турген!*
* Сюда! Скорее!
Сильная рука вцепилась пану Бутле в ворота жупана, дернула.
Мухортый, хрипя под двойной тяжестью, мчался прямо на Ендрека.
— Йах! Учугэй!* — крикнул Бичкен-аскер, улыбаясь от уха до уха.
* Хорошо!
Но волки так не думали.
Уму непостижимо, но звери, даже потерпев жестокий урон, потеряв больше половины стаи, не думали отступать. Мчались за мухортым по пятам, норовя вцепиться в скакательный сустав.
Бичкен отмахивался саблей. Перекинутый через седло пан Бутля рычал и тоже тыкал своим клинком в пасти стелющихся рядом зверей.
Пан Войцек, из-под руки которого выглядывал перепуганный, но не пытающийся противостоять природному любопытству лесовик, налетел сбоку. Рубанул раз, другой, третий...
Закричал, размахивая окровавленной саблей:
— Уходим! За мной!
Они снова понеслись по заснеженной дороге.
Лошади хрипели. Бичкен-аскер голосил что-то по-своему, по-аранкски. Черными словами ругался висящий кулем на конской холке пан Юржик.
Какое-то время волки продолжали преследование, но затем один за другим отстали.
Прекратив погоню, хищники усаживались на задние лапы, задирали головы к небу, начинавшему сереть
