Кастелянша выскочила в коридор и бросилась к парадному.
Дверь, как и полагается, была закрыта на крюк.
Тетя Даша побежала к черному ходу. Но и тут никто не выходил — ключ торчал в замке.
Да, может, она где-нибудь дома?
Тетя Даша обошла все комнаты старших, пионерскую, зал, даже в живой уголок заглянула.
Нигде никого!
В отчаянии кастелянша пошла вниз. Тут она заметила, что дверь библиотеки приоткрыта и из нее пробивается свет. Тетя Даша приникла к щели.
За столом сидела Женя, одетая, причесанная, и медленно водила пером.
«Вот где она… Родным, верно, письмо пишет! При всех-то писать не хочет, нелюдимка… Ну и пускай, не буду ее тревожить!»
А Жене и в самом деле не хотелось, чтобы кто-нибудь ее увидел. Она поднялась с постели, как только девочки уснули. Потихоньку оделась, достала из-под подушки тетрадь с открытками и на цыпочках прошмыгнула в библиотеку.
«Дорогой товарищ председатель сельсовета!..» — начала она письмо в село Залесье, где погибла ее мама. Но буквы получались кривые. Чернила расплылись — она слишком нажимала. А клякс сколько! Нет, такое письмо не пошлешь! Женя смяла бумагу, вырвала из тетради чистый лист и принялась писать заново.
Буквы опять шли вкривь и вкось. Председатель ничего не разберет. Да он такого письма и читать не станет. Вот если бы она умела писать так красиво, как Лида!
Женя испортила и еще несколько листов. Она вспотела, руку ломило. Буквы выходили все хуже и хуже.
Ладно, как получится, так и получится! И она переписала последний раз:
«Дорогой председатель сельсовета!
У вас в лесу потерялась моя сестра Зина 29 ноября 1941 года. Не нашлась ли она? Или вы, может, о ней что-нибудь знаете? У нее есть примета — на правом локте шрамик есть и там песчинка. Она училась ходить и упала и очень ушиблась, и песчинка так и осталась…»
И Жене вспомнилось, как Зина все щупала свой локоток, показывала всем. И верно: потрогаешь его пальцем, а в шраме крохотный-крохотный камешек.
«Дорогой председатель, пожалуйста, найдите мою сестру Зину, а то у меня никого нету. Я живу в детском доме, Москва, Фурманный переулок…»
Подписалась и, не читая, сложила треугольником.
На столе перед ней лежала пачка одинаковых открыток. Женя взяла одну и заполнила:
1. Фамилия: Максимова. 2. Имя: Зинаида. 3. Отчество: Корнеевна. 4. Год рождения или возраст: 8–9 лет. 5. Уроженка: г. Минска. 6. Род занятий:
Подумала и написала: «Девочка».
Куда же послать открытку? Начинают всегда с буквы А. В Архангельск!
Потом заполнила еще три карточки.
Окна из синих стали голубыми — летом светает рано. Но спать Женя все еще не собиралась. Она открыла тетрадь и стала выводить одну за другой буквы: А, Б, В…
Глаза слипались, но она упорно вырисовывала: а, а, а, а… Чтобы не уснуть, она больно ущипнула себя за руку.
Спать нельзя! Надо во что бы то ни стало заниматься!
За работой Женя провела уже три ночи. Ей могла помешать нянечка, которая время от времени обходила дом. Но недаром у партизанки Жени был тонкий слух. Она еще издалека улавливала знакомое неторопливое шарканье суконных шлепанцев дежурной, мигом вскакивала, гасила свет, прятала все свое хозяйство и сама пряталась за шкаф. И никто ничего не замечал. Вот что значит умелая маскировка!
Теперь она еще несколько ночей не поспит, позанимается — и научится. И будет писать не хуже других!
Правда, это нелегко — девочки в их доме все очень стараются хорошо учиться и красиво писать. А уж Лида…
Женя вздохнула: будут ли у нее когда-нибудь такие красивые тетради, как у Лиды?
«Будут, будут!» — твердила она, изо всех сил сдерживая зевок и без конца вырисовывая: а, б, в… Сегодня ее, как никогда, клонило ко сну. Она очень устала: такой длинный и трудный был этот день. А от работы в саду с непривычки заболели руки. И все же она упорно продолжала выводить строку за строкой: б, б, б… «Все равно научусь, во что бы то ни стало научусь писать так же четко и красиво, как пишет Шура, как пишет Лида, как пишет летчик дядя Ваня!»
Сон опять начал одолевать Женю, и она было задремала. Но вдруг встряхнулась, вскочила, уперлась руками в пол. Медленно, осторожно перекувырнулась и… очутилась прямо перед кастеляншей.
— Тетя Даша!
— Женя, да что тебе не спится? — Тетя Даша обняла ее. — Всю ночь, я гляжу, ты гуляешь… А это что за ночная канцелярия? — Кастелянша заметила рассыпанные на столе открытки, полоски липкой бумаги.
— Тетя Даша, не сердитесь… Это… это я сестру ищу. Зину. Вы посмотрите, вот…
Она развернула сложенное треугольником письмо.
Тетя Даша взяла бумагу, разгладила жесткой ладонью:
— Что-то не разберу.
Она держала письмо далеко перед собой. Жалуясь и ворча на то, что и света мало и без очков-то ничего не видать, медленно, с трудом прочитала: «Дорогой председатель…»
— Так вот оно что!.. Ну ничего, найдется твоя сестренка!
Потом кастелянша взяла открытку.
— Уж и пишешь же ты, голубушка! Курица набродила!
Женя вспыхнула:
— А я учусь! Я, тетя Даша, каждую ночь теперь пишу.
И Женя снова села за стол, взяла перо.
Тетя Даша закрыла чернильницу:
— Что еще выдумала — заниматься по ночам! У нас не положено.
— Да я немножко, я только часик один…
Но тетя Даша отобрала у Жени перо, а открытки смешала в кучу.
— Ложись, доченька, ложись!
— Тетя Даша, вы только никому ничего не говорите, ладно?
— Отправляйся в спальню, полуночница!
Она заметила, что Женя сует тетрадь с карточками подмышку, и остановила ее:
— Письма-то не мни. Давай я их лучше в ящик брошу. Мне мимо идти.
Женя обрадовалась, отдала кастелянше письмо и открытки и побежала в спальню. Тетя Даша пошла за ней. Подождала, пока Женя уляжется, закрыла ее одеялом.
— Тетя Даша, вы девочкам не скажете?
— Не скажу, успокойся! Спи, Женечка, спи… — Кастелянша вздохнула. — Ишь, сестренку ищет. А сама-то велика ли… сама-то песчинка!
Кастелянша из спальни еще не вышла, а Женя уже спала.
Из кабинета директора донесся телефонный звонок. Телефон прямо надрывался. Тетя Даша побежала: «Что там еще?»
Звонила Тамара Петровна:
— Тетя Даша, как там у вас? Что девочки? Беспокойно мне что-то. Звоню, звоню, а вы не подходите. В чем дело?
Тете Даше не хотелось волновать больную.
— Спите, что вы, Тамара Петровна. У нас все в порядке. Девочки спят, и вы скорей ложитесь. А я к вам завтра утречком зайду. Утро вечера мудренее!
