танкера. Тяжелые пули, высекая вспышки искр, ударили в корпус. Омеговцы бросились врассыпную, сверкая пятками. Двое бойцов не успели скрыться за бронированной тушей танкера. Срезанные беспощадной очередью они повалились наземь, заливая песок кровью.
У подножки зашевелился офицер, приходя в себя. Я саданул его по макушке каблуком кирзового сапога. Офицер всхлипнул и снова обмяк. Я одним рывком сел за руль. С трудом привел машину в движение.
Следопыт продолжал поливать тушу танкера шквальным огнем. Бойцы робко отстреливались короткими очередями. Я пустил грузовик между танкером и покорёженной временем покосившейся постройкой.
Сухо щелкнула затворная рамка приёмника пулемета, возвещая о кончине патронов в ленте. Куч изливался потом, его трясло. Всплеск адреналина зашкаливал. Трясущиеся пальцы вновь и вновь жали на гашетку.
Я схватил его за край плаща и рванул вниз, узел на шее вдавился в кадык. Хрипя, следопыт повалился в замусоленное сиденье, то скрипнуло ржавыми пружинами.
– Тихо, Куч! Успокойся! Все мы проскочили их! – Я подмигнул ему, расплываясь в усталой улыбке.
– Однако, пулемета – сильная штука! – Кочевник заговорил быстро, жадно хватая спертый воздух, пропахший потом и кровью.
– Это тебе не по Донной пустыне в одной набедренной повязке бегать, да каменным топориком размахивать. Вещь! Харьковчане делали, а они мастера на такие штуки! – Толкнув следопыта в плечо, я зевнул, чуть не вывихнув себе челюсть.
– А эти, однако, м-мегавцы? – Он мотнул рукой, указывая себе за спину. – За нами в погоню не бросятся?
– Размечтался, одичалый! Конечно погонятся!
В своем ответе я не сомневался. Ведь я затронул честь офицера, уронив ее в грязь. Теперь клювонос скорее пулю себе в лоб пустит, чем простит мне такое унижение. Радовал тот факт, что рысий кот задрал всех танкистов, тем самым дав нам немного шанса.
– Вот только новую команду на танкер сладят и вперед за нами… – закончил я мысль.
– А моя, однако, сможет танкером управлять? – Прервал мои размышления следопыт.
– Без обид, Куч, но какой из тебя получится танкист? – Я разрядился в диком хохоте.
Следопыт опустил голову и надул потрескавшиеся губы.
– Ну ладно, брось! Как там наши? – Спросил я и чуть не поперхнулся от последнего произнесенного слова.
Наши? С каких это пор для меня мутанты стали своими? Когда-то давно я был преданным учеником Ордена Чистоты. Беспрекословно очищал земли великой Пустоши от мутантов и мутафагов. Я был уверен, что делаю правое дело. А сейчас я спасаю им жизнь. Даже называю их «наши».
Тут же в голову пришла другая мысль. А что в этом такого? Разве они не имеют право на существование? И в чем они виновны? Природа лишь переделала их внешне, дав шанс выжить, пусть и ценой страшных мутаций. Но их внутренний мир ничем не отличался от нашего.
– Однако, живы! Тео совсем слаб, его к шаману надо.
– А здоровяк как?
– Моя, когда его тащил, однако, сильно потел! А твоя здоровяка мне еще в глаз дал! Перепутал с мегавцами, наверное. – Потер щеку Следопыт, видно вспоминая огромный кулак цыгана.
– Это да, это он может! – улыбнулся я.
Глава 18. Расставание
Мы катили по ухабистой дороге, между двумя длинными пологими склонами. Куч молчал, всматриваясь вдаль, неуклюже управляясь с баранкой грузовика. Он был прилежным учеником и внимательным стажером. Убедившись в том, что следопыт не опрокинет нас в обрыв и не перепутает педаль тормоза с газом, я позволил себе прикорнуть.
Толчок в плечо заставил меня выйти из глубокого сна, лишённого каких либо сновидений. Протирая глаза и сильно зевая, я попытался разглядеть открывшуюся панораму сквозь узкую смотровую щель брони, которая заменяла лобовое стекло.
В низине широкой лентой тянулась река. Небо, затянутое густыми серыми облаками, отражалось в неспешно двигающейся глади, будто любуясь своим отражением. Стоял поздний вечер, туманная дымка, стелящаяся у противоположенного берега реки, почти растворилась, и городишко, где жили старатели, был виден как на ладони.
После того, как предки старателей пришли сюда, ища убежище и место для обитания своей общины, покоящийся в руинах городок ожил. Их охотники, при помощи монахов Ордена Чистоты, проведя тотальную зачистку, надолго избавили эти места от мутантов и мутафагов. Расчищая завалы и исследуя древние развалины, старатели находили много интересных, оставленных предками вещей. Сюда тут же со всех концов Пустоши слетелись перекупщики, торгаши и барыги. Устраивая друг другу живую конкуренцию, они стали скупать барахло и приторговывать с проходящими в Московию караванам. Городишко стал очень значительным для всех обитателей Пустоши. А близость к загрязнённой нечистотами реке способствовала постройке маленькой деревушки и расселению рыбарей. Вокруг огороженного бетонными плитами городка тянулись ровные поля посевов кукурузы и гороха. Также присутствовали аккуратные ряды теплиц и небольшие фермерские хозяйства. Все это способствовало живой торговле и пополнению казны города.
Желающих примкнуть к общине и стать горожанами было много. Но Старый Хмурь – управитель города и глава общины старателей – в отборе новых членов руководствовался исключительно собственными предпочтениями и практическими соображениями. В частности, все его предпочтения и соображения упирались в способность оплатить баснословные вступительные. Поэтому большинство чужаков с тощим кошельком чаще всего изгонялось. Или пополняло ряды черни и бедняков в полуразрушенных кварталах за границами городка. Исключением были женщины, способные рожать, да сильные мужики.
Сам же Старый Хмурь организовал дружину из наемников-головорезов, которые блюли порядок и закон славящегося на всю округу Городка Старателей. Правда, обходились их услуги в кругленькую сумму. Зато любой пойманный воришка, или еще какой преступник, тут же под возбужденные вопли собравшейся на главной площади толпы признавался виновным в своих преступлениях. Потом пузатый палач в черной маске на огромной голове приводил в исполнение решение совета общины. Решение, в основном, было одно: вздернуть на виселице или посадить на кол. Все это делалось для устрашения непокорных граждан.
Деньжата в городке крутились и довольно не малые, что, конечно же, привлекало любителей легкой наживы. Вскоре, не смотря на усилия охраны, в город потянулись представители криминальных сословий. Рэкетиры, контрабандисты, торговцы мамми, воровские группировки. И из центрового городка, со своими законами общины и сложившимися порядками, он превратился, чуть ли ни в столицу воров, преступников, отморозков и проституток. И все это отрепье исправно вносило в казну установленные советом общины взносы. Другие башляли взятки, чтобы спокойно заниматься своим грязным, но достаточно прибыльным делом. И посему весь гнев закона доставался мелким воришкам и убийцам-неудачникам.
Загрохотали камешки гравия, стуча о днище грузовика. Куч, снизив скорость, стал сворачивать с тракта, уходя по накатанной каменистой дороге. Скрипя прослабленными рессорами, выплевывая клубы черной копоти, грузовик обогнул высокий каменистый утес и выскочил к мосту.
Куч с опаской и долей волнения, проскочившей тенью по его лицу, покосился на проржавевшую до самого основания конструкцию, чудом сохранившую свой первозданный облик. А сотворена сия металлическая конструкция умелыми руками предков еще задолго до Погибели. Мост, словно угрюмый, молчаливый великан, угрожающе навис над рекой. Восемь мощных бетонных опор уходили в воду, удерживая могучую конструкцию от падения.
Меня же поразил огромный затор, организованный из телег с запряженными манисами, самоходов, сендеров и мотоциклеток. Вся эта толпа громоздилась на мосту. Уставшие с дороги люди, ругались и возмущались, отчего над мостом стояло гудение, как в улье диких пчел.
С жутким скрежетом напомнили о себе тормоза грузовика. Махина чуть вильнула на каменистом покрытии разбитой дороги, остановилась. Следопыт, вытирая тыльной стороной ладони низкий лоб, расплылся в блаженной улыбке.
