– Ну, как, однако, моя управляется с железным манисом? – я только сейчас понял, что дикарь за все это время так и не отдохнул. И как он держится? Наверное, в его мутантских закромах намного больше энергии, нежели в моих.
– Нормально! – Прохрипел я в ответ. Покалыванием напомнили о себе покрытые множеством трещинок губы. – Некроз мне в печень! Сейчас бы съел целого маниса и выпил огромный кувшин добротного вина.
– А почему, однако, тут столько народа? – С удивлением на измазанном пылью и грязью лице спросил следопыт.
– Вот сейчас мы это и узнаем. А заодно спросим, где тут можно перекусить. – Предательски заурчало в животе. От воспоминания о еде во рту обильно выделилась слюна.
– Пойдем, однако, в будку, там я корзинки видел. Может, едa там тоже есть.
– Ай, следопыт! Ай, молодца! Какой ты у нас внимательный!
Я спрыгнул с подножки, смачно хлопнув дверцей, потянулся. От неудобного сиденья мышцы затекли и теперь неприятно покалывали. Снова напомнил о себе пустой желудок. Куч что-то возился в кабине, видно, побаиваясь вылезать. Оно и правильно. Кто знает, как среагирует народ на появление кочевого мутанта?
Полотно моста сейчас было забито разномастным народом и техникой. Что-то тут было не так. Может быть, местная охрана выдумала что-то новое? Нет, на мосту, ведущем в славный Город Старателей, всегда имелась своего рода пропускная система, но работала она исправно. Сейчас же, как мне казалось, пропускной пункт просто опустил шлагбаум, всей дружной гурьбой завалился в сторожевую будку с литром добротного самогона и послал всех к мутантовой матери.
Люди толпились, разгневанно бранясь, другие и вовсе на грани нервного срыва хватали друг друга за грудки, пытаясь что-то втолковать. Вокруг телег, сендеров, самоходок и мотоциклеток сновали измученные фигуры. Надрывно ревели дети. Женщины в замызганных серых платьях старались успокоить своих чад.
Скрипнул засов, с грохотом отварился борт. Я оглянулся. Куч стоял у борта, не решаясь подняться по импровизированной аппарели.
Разминая ноющие болью затекшие мышцы, я направился к охотнику.
Теперь мне стала понятна нерешительность в действиях следопыта. В теснине проема стоял Гожо. Здоровяк, вцепившись сильными пальцами в металлическую дужку, составлявшую каркас крыши фургона, повис на ней. Его взгляд прожигал оторопевшего кочевника насквозь, источая ненависть.
И из-за чего он злился? Все вышло так, как вышло. И исправить что-то, уже не дано. Если бы это было возможно, я бы отмотал время назад и проскочил бы мимо этого проклятого города-призрака. Но я не обладал способностью изменять время. Я вообще не обладал какими-либо сверхспособностями. Наверное, оно и к лучшему.
После того, как Погибель сыграла с нами злую шутку, ставя вопрос о дальнейшем существовании человечества, появилось много странных людей-мутантов, всевозможных существ, наделенных определенными способностями. Объяснимых следопытом, как дар духов предков. Но действительно ли это дар? Или все же проклятие тех самых предков? В этом еще нужно разобраться.
Взять хотя бы того же гронга. До сих пор мозги не на месте от его выходки. Да и усталость во всем теле не без последствий его воздействия. Как он ловко может проникнуть в чужой мозг и управлять им. А некоторые и вовсе время от времени выпадают из реальности, блуждая в выдуманных мирах, созданных взбудораженным сознанием, погружаются в трансы, могут предвидеть будущее. Что это? Все чаще я склоняюсь к тому, что это определенного рода зараза. Заболевание, которое неизменно прогрессирует, ее приступы повторяются все чаще и чаще. В конце концов, однажды наступит такой момент, когда количество наделенных разномастными способностями мутантов перевесит обычных беспомощных человечков.
– Кара минжа! Какого рожна ты, мой дорогой братец, запихал меня в этот фургон? И что общего у нас с этими, э-э, мутантами? – Здоровяка трясло, не то от злости, не то и вовсе от усталости.
– Если бы ни этот мутант, – Я скосил взгляд на стоящего рядом следопыта. – Мы бы сейчас с тобой не разговаривали. С его помощью мне удалось вытащить тебя из цепких лап омеговцев.
– И что? Теперь ты предлагаешь клониться этому мутантишке в ноги? Ой, спасибо тебе, кочевник пустыни Донной, спас ты меня от смерти неминуемой! – Втянув в себя воздух, прошипел Гожо. Он скакнул с аппарели и приблизился к следопыту. Их взгляды встретились, буравя друг друга. Началась древняя игра: кто кого пересмотрит.
– Братец! – Я втиснулся между двумя напряженными телами, расталкивая их. – У них своя дорога, у нас своя. Просто в определенном месте наши пути пересеклись. Все. Тем более, что у нас одна общая проблемка…
– Какая еще проблемка? Ползуна тебе в зад! – взревел цыган, отталкивая меня в сторону. Мое ослабленное тело подалось силе толчка. Я споткнулся о лежащий под ногами булыжник, повалился наземь, поднимая вереницу песочных крупинок.
Ё-мое! Вот цыганское племя! Нахал! Не хватало нам еще друг друга покалечить. Это ты так благодарность свою выказываешь?
Я, вскочив на пружинистых ногах, бросился к здоровяку, с намерением как следует врезать по его надменной роже. Жужжа сервоприводами в шарнирных сочленениях, кибернетическая пятерня заграбастала грубияна за шиворот. Я занес правую руку, зажатую в кулак, готовясь как следует двинуть в челюсть цыгана. Порция адреналина выплеснулась в кровь, вытесняя усталость.
– Тише, тише, монах! Нашего брата-цыгана и так не осталось на просторах величественной Пустоши! Нас нужно беречь! – Прохрипел здоровяк, из-за сдавливающего шею воротника. – Сдаюсь! – В знак своей капитуляции он задрал руки вверх.
Пальцы рук дрожали. Адреналин медленно покидал кровь.
Гожо был не в лучшей форме. Его рассеченная бровь напоминала кровавое месиво. Заметно припухнув, она свисла, наплывая на глаз. Тот, налитый кровью и испещренный паутиной лопнувших капилляров в контрасте с обожженной щекой, выглядел зловеще.
– Ты спрашивал, о какой проблеме я говорю? – Вопросил я, продолжая пристально смотреть в лицо цыгана.
– Да. Какая проблема?
– А тебе не все равно?
– Нет. Хватит уже дуться, давай рассказывай! – Он виновато отпустил голову, уводя взгляд в сторону.
– Проехали! Короче, мост перекрыт, в Город Старателей никого не впускают. Вон сколько народу накопилось.
– Старый Хмурь, проклятый маразматик, что-то новое придумал. Видно, никак не решит, какие деньжищи за проезд брать. Скупердяй хренов! – Тут же нашелся Гожо.
– Возможно.
– Эх, пожевать бы сейчас чего-нибудь, а то желудок, поди, к позвоночнику приклеился.
Уже через некоторое время мы всей дружной толпой, не считая не пришедшего в себя Тео, сидели полукругом вокруг двух объемистых корзин, с превеликим удовольствием уминая вяленое мясо и черствый хлеб, заливая все это игривым вином.
Гожо все время проклинал омеговцем, желая им ужасных мук на смертном одре.
***
За прошедшие сутки выжатый до последней капельки организм, пройдя непомерные физические нагрузки, не желал скорого восстановления. А наполнившийся яствами живот еще больше клонил в сон. Веки налились свинцом. Весь организм взбунтовался, требуя нормального отдыха.
Двое из команды Куча, по сравнению с бездыханным Тео и побитым цыганом, выгляди бодренько. Особо не вкусив гнева надменного офицера, кочевники, отлежавшись, быстро пришли в себя. Тот, которого Куч назвал Зигом, почесывая пятерней выпяченную вперед челюсть, стал возиться над бездыханным сородичем, аккуратно накладывая повязки, пропитанные какой-то мазью, которая нашлась в грузовике. Второй кочевник под именем Мурз, поигрывая приличной мускулатурой бывалого борца, сидел в углу, на привинченной к полу фургона скамье. Он молчал, лишь глупо моргая глазенками черного цвета. Он лишь
