Тяжелее всего переносились бесконечные погружения под воду: бестия отлично чувствовала себя там, надолго задерживая дыхание, в то время как мои способности подводного плаванья, несомненно, сильно уступали. Еще немного, и легкие просто разорвутся на части от недостатка кислорода.
Я действовал на автомате, вновь и вновь всаживая мачете в тело твари. Она металась из стороны в сторону, понемногу затихая. И вот она забилась уже в предсмертных судорогах. Теперь все закончилось, и я с трудом выбрался из ее объятий. Мертвое тело речной твари пошло на дно.
Стараясь удержаться на плаву, я изо всех сил стал грести одеревенелыми конечностями к берегу. Во тьме мне удалось разглядеть мигающие огоньки ночного города Старателей, и теперь я не сомневался в своем направлении. Буйство водных мутантов прошло, гладь на воде устаканилась.
Стоп, а где здоровяк? Жуткие мысли забились в голове. Так, только без паники. Сейчас главное до берега дотянуть, а там осмотримся, отдышимся и разберемся. Не кричать же на всю округу! Мне сейчас только охраны с ее чутким вниманием не хватало.
Глава 20. Знамение
Грести получалось плохо. Глотая противную, пахнущую мазутом воду и ругаясь, на чем свет стоит, мне все же удалось достигнуть берега.
Я, скребя титановыми и скрюченными от холодной речной воды пальцами, попробовал вскарабкаться на крутой, осыпающийся мелкими камнями берег. Хотя назвать его берегом я бы не взялся. Мои пальцы упирались в отвесную стену, вымытую водами. Вот такой вот обрывистый склон. С трудом подавив в себе вскипающие нотки истерики, я остановился. Под ногами было достаточно каменистое дно. Перевел дух, стараясь вдыхать как можно глубже. Иногда эти нехитрые дыхательные упражнения помогали сосредоточиться.
Огромная конструкция великана моста находилась по правую руку. Тот факт, что это старое строение осталось стоять, пусть и частично обвалившись, радовал. Весь гужевой транспорт, сендеры, самоходы и мотоциклетки, находившиеся на мосту во время вспыхнувшей суматохи, так и стояли темными тенями. Некоторые полыхали огнем, другие частично провалились в зияющие проемы. Какого-либо движения людей не замечалось. Контрольно-пропускной пункт уцелел, но и там была тишина. Не повезло сторожевой постройке – маленький домишко пожирали голодные языки пламени. В светлое ночное небо поднимались клубы черного дыма. Выходит, что толпе удалось пробить брешь в обороне, и теперь с дикими криками и возгласами она штурмовала улицы городка. Над недавно спавшим Городом Старателей вовсю слышались выстрелы, шум и гам. Разгневанная толпа пришла в ярость, и теперь их злости не было предела.
Тело лихорадочно трясло, и остановить эту тряску было невозможно. Съежившись, я принялся растирать ладонями плечи и бедра, подпрыгивая на месте. Потом, немного отдышавшись, с превеликой нагрузкой переставляя тяжелые непослушные ноги, стал ползти вдоль крутого склона, выискивая в этой непреступной стене хоть малейшую прореху. Как назло, прорех негде не было. Стена представляла собой одну сплошную громаду из глинистой почвы с вкрапленными в нее каменными глыбами.
Воды было по колено, поэтому каждый шаг становился настоящим испытанием. Главное – не упасть, не потерять сознание. Не хватало так глупо погибнуть, нахлебавшись мазутной водицы.
Дрожь усилилась. Боль во всем теле стала привычной и почти неощутимой. Мое тело замерзало в холодной воде. Стук сердца почти не ощущался. Я задыхался, то и дело глубоко вдыхая пропитанный гарью воздух. Ноги отказывались держать, каждый мускул ныл. За эти дни я с лихвой перебрал моральный и физический лимит своего тела. Уж слишком много испытаний на прочность выпало за последнее время.
– О, Создатель, как хочется спать!
Перед глазами все поплыло. Я выставил руку и уперся в одну из торчавших каменных глыб. Внимание потупилось, а сознание растворялось в пенящейся у ног воде. Вляпавшись спиной в отвесную стену проклятого берега, я потихоньку сползал, погружаясь в черную муть…
… Изнуряющая жара.
Разлепить отекшие веки не удалось, их будто склеили. С трудом и тихим всхлипом пересилив обжигающую боль, мне все же удалось раскрыть глаза. Взгляд отрешенно уставился в прозрачную синеву неба. Синеву? Ведь была же ночь!
Липкий пот покрывал все тело мелкими бусинками. Грудная клетка вздымалась вверх и отпускалась вниз в такт тяжелого дыхания.
– Где я? И почему так муторно? – Вырвалось почти беззвучно из нутра.
Я лежал в клочковатой, покрытой слоем пыли траве, образующей маленький островок растительности на теле испещренной трещинами и рытвинами рыжей земли. Высоко в безоблачном небе жарило яркое солнце, отчего нагретый воздух над землей заметно подрагивал. Надо мной назойливо жужжал рой мух, поочередно норовя приземлиться на лицо и заползти в ноздрю. Некоторые слишком обнаглевшие мушки сновали по высохшим и потрескавшимся губам. Пришлось шумно фыркнуть. Невольно скрутило желудок в спазме, за ним последовал рвотный рефлекс. Я перевалился на бок, сотрясаясь в громком кашле. Сплюнув вязкую, противную слюну, кое-как вытер ладонью подбородок. Движения давались с трудом. Боль тысячами острых игл пронзала мышцы. Стиснув зубы, я прикрыл припухшие веки. По щеке одиноко скатилась слеза, а в груди защемило.
Я потихоньку, стараясь не совершать резких движений, приподнялся на мослы, огляделся. Кроме бескрайней степи и колышущегося воздуха, ничего не было.
Как же хочется пить! Я ощупал себя всего, но так и не наткнулся на фляжку или еще что-то похожее. Даже ржавого ножа, нет, не говоря уже о провизии. Отлично, просто отлично!
Где я, мутант побери? В какую дыру в этом Создателем забытом мире меня забросило?
Рев двигателя вернул меня в реальность. Реальность ли? Плюясь сизым выхлопом и монотонно подвывая на большой скорости, оставляя за собой жирный след клубящейся пыли, в мою сторону направлялся сендер. Сендер?! Я не поверил своим глазам, старался лишний раз не моргнуть. В душе посилились нотки сомнения: ни мираж ли это? Приподнявшись, я взметнул вверх конечности и стал размахивать ими. Из раскрытого рта, вместо крика, вырвался скрипучий хрип.
Сендер направлялся ко мне. Его подкидывало на буераках, но надежные амортизаторы справлялись с нагрузкой, и машина, не сбавляя скорости, подкатила вплотную. В голове промелькнула мысль, что сейчас сендер на всем ходу, не сбавляя оборотов, налетит на меня, наедет крупным протектором, оставив после лишь раздавленное тело.
Протяжно пискнули тормоза, и на уровне глаз, всего-то на вытянутую руку от меня, появился крепкий, сваренный из толстых труб бампер. Со скрипом кто-то выбрался из-за руля. На испещренную трещинами землю спрыгнул рослый человек. Шагал он грузно и как-то неуверенно, словно его пошатывало от изрядной доли выпитого алкоголя. Я потянулся к поясу. Рука машинально пошарила по бедру, и не найдя оружия замерла в нерешительности. Диск солнца спрятался за широкоплечей фигурой, нависшей надо мной в чудаковатой шляпе.
Что-то в нем показалось мне знакомым.
Ноздри щекотал до боли знакомый запах. От незнакомца веяло смертью. Я хорошо помнил этот запах, некогда стоящий над всей Пустошью. Самый стойкий из всей коллекции запахов последних времен. Черных, страшных времен. Сладкий запах тлена.
По спине проскочил холодок. Я невольно поежился. В том, что передо мной стоит мертвый человек, я не сомневался.
Вонь гниющей плоти. Если бы в желудке что-то имелось, меня бы сейчас вырвало прямо на разлохмаченные до дыр сапоги незнакомца. Но, как говорится, пронесло. Откашлявшись, я попытался разглядеть мертвеца.
По загривку снова проскочил холодок.
Облаченный в разлохмаченную полурясу, подпоясанную широким кожаным ремнем, в лоскутки, которые когда-то составляли штаны, и в уже упомянутые дырявые сапоги, незнакомец больше походил на фермерское пугало. Насторожило распятье, висящее на тесьме. С него на меня смотрел прибитый огромными гвоздями к деревянным столбам мутант.
Орден?
Обтянутые высохшей кожей ребра вздымались как кузнечные меха, местами между ними зияли дыры, сквозь которые наружу выползали проворные жучки, мокрицы и прочая живность. Полусгнивший скелет, ходячий труп, вольготно разъезжающий на машине, стянул с головы широкополую шляпу. Пол-лица у
