— Знаю. Меня один раз уже немцы учили.
— Выходит, не доучили, если до сих пор не разобрался, кто есть кто.
Сидор насильно усадил парня за стол, налил стакан самогона.
— Пей!
— Все одно пристрелите. — Парень отпил, захлебнулся, закашлялся. У него из носа пошла кровь.
— Теленок! — Сидор налил себе самогона, крякнув, выпил. — Будешь меня слухаться, останешься цел. Нет — петлю на шею и на сук!
— Немцам не служил и вам не стану.
Сидор промолчал, будто не слышал слов парня. Решил бить наверняка.
— Вчера утром прямо в своем кабинете убит секретарь райкома Черноус, — проговорил он, стоя за спиной Ходанича. — Надеюсь, тебе эта фамилия знакома?
— Убит товарищ Черноус? — с ужасом переспросил Ходанич.
— Есть предположение, что священную месть совершил часовой, сумевший скрыться после убийства. Ты не знаешь, кто стоял в охране? МГБ разыскивает якогось Петра Ходанича.
— Нет, я не верю. — Парень схватился за голову. — Не верю!
— Завтра тебе принесут газету с некрологом. Сам понимаешь, почта у нас трошки запаздывает.
— Убейте, убейте меня! — С парнем началась истерика.
— Ей, Сирко! — сотник позвал своего адъютанта. Тот с недовольной физиономией появился в дверях.
— Вытащи его на улицу, — приказал Сидор, от которого не укрылось настроение адъютанта, — отлей водой и сведи в бункер к Балябе. Скажешь, отвечает за коммуняку головой. Но бить больше не дозволяю.
— Навищо вин нам спонадобився? Лышний рот.
— Ты, Сирко, морду не криви, а то я тебе ее в другую сторону перекошу. Робы, що приказую!
— То, мени що! — Адъютант схватил Ходанича и поволок к выходу. — Будет исполнено!
Сидор выпил еще стакан самогона, лег на топчан и укрылся с головой полушубком. Но густой кислый дух овчины щипал ноздри. Сотник откинул полу и перевернулся на спину. Неизвестный человек, укрывшийся в лесничестве, не шел у него из головы. Можно было бы послать туда Грозу с боевкарями, но что-то подсказывало Сидору: не торопись, человек тот сам будет искать встречи с тобой. Зачем? Сидор начал перебирать мысленно все варианты и не заметил, как заснул.
Спал и не ведал, что в эти самые минуты Гроза и Баляба с пятью бандеровцами шли к лесничеству, решив самим проверить того, кто порешил их сподвижников.
— Подай грибов! — Баляба налегал на жареную поросятину. — Да горилки щэ принеси. Не каждый день у тебя такие гости.
Пташек крутился вокруг стола, подавал закуску, наливал самогон из пузатой четверти. Не пожалел, зарезал для пана Грозы молодого кабанчика, не жалел и спиртного. А им все мало: вот уже второй час пошел, как чавкают без устали.
Дом лесника был «крышей» самого Сидора. Являться сюда боевкарям из сотни было строго-настрого запрещено. Еще бы, наверняка думал про себя каждый бандеровец, пришедший сюда с Грозой, такой кладезь: они в лесу голодают, а здесь стол ломится от колбас, окороков, птицы. Не зря сотник не берет в лесничество даже Сирко: один желает всем пользоваться! Вот и весь секрет этой явки.
Баляба чувствовал настроение боевиков, но вида не подавал, искоса поглядывал на Грозу. Казалось, тот думает о том же. Но помощник Сидора был озабочен иными мыслями.
Оказывается, они шли сюда напрасно: раненого старшего лейтенанта увезла с собой Степанида в тот же вечер, как только солдаты ушли из усадьбы. Как ни пытался узнать Пташек, фельдшерица даже намека не дала, куда они поедут. Сын лесника был в сотне, поэтому сообщить о случившемся не успел.
Гроза не очень доверял леснику, как, впрочем, и всем приближенным к Сидору людям. Пташек мог дать им сегодня не полную информацию. Но главное, Грозе было непонятно участие в этой странной истории Степаниды.
Что, если она знает этого человека и встречалась с ним раньше? Семен говорил, что офицер просил подвезти его до Здолбицы. Но сам возница его не помнил среди местных. Выходило, что офицер мог ехать в Здолбицу к… Степаниде?!
От одной этой мысли Грозу бросило в жар. Он вспомнил, что Сидор посылал с каким-то тайным заданием Степаниду в Польшу. Для связи? На кой леший ему связь, когда все летит к черту. Гораздо удобнее сейчас действовать самостоятельно. Побить как можно больше коммунистов и смыться отсюда. Украина большая. На их век краснопузых хватит. А играть в освободительную войну, как Сидор, Грозе было несподручно, хлопотно.
Но почему продолжает эту игру сотник? Неужели искренне верит? Тогда зачем припрятал золотишко? Нет, Сидору Гроза не доверял.
По всему выходило, что ждал сотник не курьера центрального провода из-за кордона, а человека, который сам мог вывести сотника за кордон. Не был ли этим человеком столь загадочный «старший лейтенант»? Но в таком случае экипировка его была столь тщательно продумана, что за ним угадывалась сильная, хорошо осведомленная и прекрасно вышколенная организация. Такой поворот дела путал все карты. Когда-то Гроза знал только одну такую организацию — абвер. Теперь его не было.
«Что ж, — решил для себя Гроза, — по крайней мере, я теперь уверен, что сотника трогать пока не стоит».
Первым шум машин услышал Баляба.
— А ну, цыц! — зашипел он, хватаясь за автомат. — Облава!
— Не можэ буты, — Пташек выронил из рук недопитый стакан.
Гроза мгновенно оценил опасность. Машины были уже в двухстах метрах от усадьбы. Еще минута, и они будут у ворот. Выбив ногой раму, он, не целясь, полоснул автоматной очередью в сторону машин. Знал: у водителей сработает рефлекс остановки.
Этой минуты им хватило добежать до клуни. Тут их и накрыли плотным огнем солдаты.
Пьяные бандеровцы стреляли плохо. Огонь же со двора усиливался с каждой секундой. Два ручных пулемета прошивали стены сарая навылет. Со всех сторон на бандитов падала деревянная крошка, сено, труха. Завизжал и схватился за ногу Пташек. Рухнул с простреленной головой один бандеровец, схватился за грудь другой.
— На горыщэ, на чердак, — кричал Пташек. — Там хид в кутку пид сином.
— Баляба! — Гроза подставил плечи, помог взобраться боевику на стропила. — Шукай, мать твою…
Еще один бандит выронил из рук автомат. Теперь только трое вели бешеный огонь из щелей клуни. Как волчок крутится, прыгает, падает, стреляет Гроза.
— К дверям, к дверям не подпускайте, — кричит он бандеровцам.
Но поздно: у дверей рвется граната, а в образовавшийся проем летят еще две.
— Знайшов! — сквозь грохот слышит Гроза голос Балябы сверху.
Он вскакивает, оглядывается. Все убиты, кроме Пташека. Нет времени поднимать его наверх обезноженного. Но и оставлять такого свидетеля чекистам нельзя. Это понимает и Пташек. Какое-то мгновение они смотрят друг другу в глаза.
— Езус Мария! — крестится лесник и вздрагивает, прошитый пулями.
Закинув автомат за спину, Гроза подпрыгивает, хватается за балку и, подтянувшись на руках, исчезает на чердаке.
Стрельба стихает. Подполковник Ченцов проходит во двор и, осмотревшись, усаживается на крыльцо дома. Солдаты выносят из сарая трупы бандитов и кладут их вдоль забора в тени. Шесть трупов. Опознан только один — лесник Пташек. Костерной стоит возле него.
С чердака клуни высовывается сержант Подолян:
— Товарищ подполковник, здесь стены двойные и между ними лаз уходит под землю.
— Проверить! — Костерной бежит к сараю.
— Как же, ищи ветра в поле, — говорит Ченцов и лезет в карман за папиросами.
