– Ух ты! – ошеломленно выдохнул Дарин.
Тохта зашипел, прижавшись к его ногам: похоже, шансы спастись не просто уменьшились, а упали до нуля!
Во взгляде Кумлера появилось сначала изумление, потом мелькнуло что-то похожее на злобу. Но когда он склонил голову перед незнакомцем, голос его звучал почтительно и покорно:
– Приветствую вас, повелитель ламий!
…Острым коротким ножом, принесенным из кухни, Гингема вспорола картонную коробку, раскрыла и вытащила поролоновые уплотнители.
– И что было дальше? – спросила она. – Когда он шепнул тебе «Беги!»?
Дарин пожал плечами.
– Мы побежали, – неохотно ответил он, делая вид, что всецело поглощен разглядыванием ярких иностранных марок на посылке. Гингема бросила на него внимательный взгляд.
– Значит, повелитель ламий тоже здесь? В нашем мире?
– Значит, так, – сказал Дарин, не очень-то стараясь поддерживать разговор.
– Явился, – Тохта вспрыгнул на стул и попытался заглянуть в коробку. – Феи послали своих подручных: они, я слышал, специально несколько свор вурдалаков держат, для особых поручений, – он многозначительно покивал. – А Тесс, видно, решил все взять в свои руки! Но я не слышал, чтоб он скомандовал тебе: «Беги!»?
Кобольд уставился на Дарина, тот пожал плечами.
– Тебе показалось, наверное. Послышалось! С какой стати ламии спасать тебя? Он, конечно же, надеялся, что мы угодим в какую-нибудь ловушку! – Тохта покивал с глубокомысленным видом.
– В какую еще ловушку? – пробурчал Дарин.
– В какую-нибудь! Ты плохо знаешь ламий, ясно? Ты же всего год прожил в Лутаке. Все ламии – вероломные и коварные существа! Знаешь, как они умеют втираться в доверие? – кобольд посмотрел на Дарина, прищурив глаза. – Тебе известно, что у него на уме? Нет? Вот то-то!
– Зачем ему втираться ко мне в доверие? Он мог просто не вмешиваться! Вурдалаки собирались нас там прикончить, ты же слышал, что сказал Кумлер?! Они подстерегали нас, чтобы убить! Или ты и, правда, думаешь, что мы отбились бы от них с помощью пачки соли?!
Тохта почесал за ухом, задумался, но через минуту встрепенулся.
– Понял! Понял! Тесс явился сюда, потому что хочет сам доставить амулет феям. Лично! Выслужиться перед ними! – он уставился на Дарина с победным видом. – А, что?! И даже не спорь, я прав, как и всегда!
Дарин только рукой махнул: пререкаться с кобольдом было бесполезно.
Гингема пошарила в картонной коробке, вытащила пачку сложенных вдвое листов бумаги и развернула.
– Ладно, давайте к делу! Просто учтем, что кроме нечисти в городе появилась и ламия – и будем настороже.
Дарин вздохнул.
– Давайте. А то я все думаю про человека… которого вурдалаки себе как еду припасли.
Он стиснул зубы.
– Надо этих тварей уничтожать! Убивать, пока они не натворили тут дел. Вот чем надо срочно заняться и, как говорил Дадалион, «да помогут нам небеса»!
Тохта уставился на него, прищурив глаза.
– Ты что, в религию ударился?
– С нездешней силой, – пробурчал Дарин.
…В подъезде дома Гингемы он и Тохта немного задержались, чтобы наскоро переговорить о произошедшем. Кобольд стоял на своем – помощь Тесса – ни что иное, как ловушка: ламии ведь известны своей хитростью! Но Дарин думал о другом и только отмахнулся:
– День сурка, блин, – с досадой бормотал он, поднимаясь по ступенькам.
– Какого сурка?
– Зверек такой…
Тохта озадаченно почесал за ухом, подумал и решительно потребовал объяснений.
– Это когда события все повторяются и повторяются, – нехотя пояснил Дарин. – Каждый день – одно и то же. Вот вчера с чего наш день начался?
Кобольд подумал.
– Не знаю, как для тебя, а для меня он с завтрака начался, – сообщил меняла. – Славно закусил на балконе! У меня была припрятана вкусная жирная крыса в…
Тут он вспомнил, что крыса-то была припрятана в кухне за холодильником, и прикусил язык. Дарин по- прежнему не желал и слышать о том, что припасы должны храниться в норе, а не на улице в кустах, где их может стащить кто угодно: старушки на лавочках, молодые женщины с колясками, подростки – мало ли желающих закусить его, кобольда, запасами! Оно, конечно, люди крыс не едят, но предосторожность не помешает. К счастью, Дарин не обратил внимания на то, что Тохта замялся и продолжал рассказывать.
