Она кивнула на дорожку.
Дарин взглянул туда, куда она указала и вытаращил глаза: на песке лежал маленький, похожий на игрушечный, нож.
– Что это?!
– Средство самообороны, – с достоинством сообщила Гингема. – Десертный нож, как видишь. Из сумки вывалился: я его утром из дома захватила.
– Десертный?!
– Серебряный. Незаменимая вещь!
Дарин повернулся к ней и воскликнул:
– Поверить не могу! Десертный нож! Мы же договарились, что бы будете…
– Да, да, носить с собой тот кинжал, что нам прислали, из вулканического стекла. Но он в мою сумку не помешается. Вот я и решила…
– Вы решили?! – изумленно переспросил он, не веря своим ушам. – В городе – вурдалаки, они в любой момент могут напасть, а вы собрались защищаться ножиком, которым и болонку не зарезать?!
Гигнема сердито фыркнула.
– Зачем тебе понадобилось резать болонку, скажи на милость?
– Это я так, к слову. Ну, вот что, – твердо сказал он. – Отныне – никаких десертных ножиков! Берите кинжал и везде – только с ним!
Он поднял с песка маленький нож, повертел в руках и решительно забросил в кусты.
– В магазин, в университет, на дачу – куда угодно, но только с кинжалом. А еще лучше – пока все не кончится, из дома – ни ногой! Только со мной или с Тохтой. И дайте слово, что так и сделаете!
Гингема поджала губы.
– Ну, ты и зануда, Дарин! Точь-в-точь, как мой бывший муж. Я, по-твоему, не могу постоять за себя?!
– Конечно, можете, – с неожиданным сарказмом откликнулся он. – Я только что это видел!
Гингема пожала плечами.
– Ну, хорошо, хорошо, – недовольно проворчала она. Даю слово, что отныне буду таскать с собой этот тесак, которым какой-то маньяк рубил головы вампирам. Не забыть бы прихватить его, когда экзамены начнутся. Положу на стол перед собой и, когда студент не будет знать билета, стану многозначительно поигрывать кинжалом. Доволен?
Дарин кивнул.
– Отлично. А теперь лезь в кусты и отыщи нож, который ты выбросил! – приказала она, сверкнув глазами. – Это фамильное столовое серебро, досталось мне от прабабушки. Нечего им разбрасываться…. давай, давай!
Дарин вздохнул и полез в заросли.
…Во двор медленно въехала вишневая машина, хлопнула дверца. Сначала появился Дарин и внимательно оглядел двор. Затем появилась Гингема.
– Вроде, все спокойно, – заметил Дарин. – Никаких неожиданностей.
Этот момент и выбрал Тохта для того, чтоб шмыгнуть из кустов прямо под ноги и напугать до полусмерти. В кустах он занимался важным делом: искал серебряный болт. Ворошил листья, обнюхивал землю и при этом клял себя последними словами: вот тебе и опасный и неустрашимый кобольд-одиночка, вот тебе и потомок воинов! Промахнулся, как какой-нибудь несмышленый детеныш, первый раз взявший арбалет в лапы! И если он сейчас его не отыщет, то это плохо, очень плохо! Потому что в кармане у него всего-навсего три болта осталось… тут Тохта прервал поиски и заглянул в карман. Ну да, точно, всего три, причем, один из них черной кровью перемазан: его Тохта успел из груди вурдалака вырвать, пока упырь не исчез. Четвертый болт в ноге твари остался, а пятый…
Кобольд опустил морду к земле и снова стал шарить под кустами. Искал, пока машину Гингемы не заметил, а, заметив, со всех лап бросился навстречу друзьям: рассказать, что тут без них произошло. Втайне надеялся, конечно, что и Гингема, и Дарин придут в восхищение от его храбрости – как-никак, принял бой с вурдалаками! А вышло наоборот: Гингема, узнав, что он покинул квартиру и отправился сражаться с упырями, лишилась дара речи, а Дарин, вместо того, чтобы восхититься беспримерным подвигом кобольда, стал ругаться.
– Тохта! Да ты с ума сошел! Арбалетных болтов всего пять, а если б вурдалаков больше было? Шесть или семь? Что б ты делать стал? Да они бы тебя в клочки растерзали!
Кобольд сел – предусмотрительно устроился за машиной, чтоб никто из случайных прохожих не увидал – и почесал за ухом.
– Шесть или семь? Гм… об этом я не подумал, – честно признался он.
– Он не подумал! – проворчал недовольный Дарин и полез в кусты – искать вместе с Тохтой серебряный болт.
Отыскался он не скоро: лежал себе, зарывшись в прошлогоднюю листву, хорошо, что Тохта все же учуял. Сунул находку в карман и поплелся вслед за Дариным к подъезду, не забывая поглядывать по сторонам: мало ли что! Когда поднимались по лестнице, Дарин проговорил:
– Ладно, бесстрашный и опасный кобольд-одиночка, рассказывай, как дело было!
Тохта для приличия поотнекивался, мол, так, ничего особенного, но потом вошел во вкус: поведал все в деталях, даже про то, как с убитым вурдалаком поступил – как и полагается по законам племени.
