– Стой, гад! – орал он, больше всего на свете боясь потерять из виду похитителя. – Стой! Отдай крысу, гад! Отдай крысу!
Кобольд завернул за угол дома, Крынкин, задыхаясь от быстрого бега, последовал за ним. Посреди темного чужого двора он остановился и огляделся по сторонам. Кобольда нигде не было видно.
– Где же он? – в отчаянии бормотал Крынкин. – Куда делся?!
Вокруг не было ни души. Шелестели деревья, со стороны шоссе доносился шум автомобильного потока.
– Несси! – позвал Крынкин. – Несси! Ты где?
Он ругал себя последними словами, одновременно лихорадочно соображая, что делать дальше. Кобольд появился из подвала, стало быть, там его и нужно искать!
Крынкин обвел взглядом темные пятиэтажки. Домов кругом – тьма, и в каждом – громадный подвал, поди-ка отыщи, в котором из них затаился кобольд!
– Что же делать? – снова спросил сам себя Крынкин, чуть не плача. – Что делать-то?!
Послышался шум мотора, в темноте вспыхнули фары. Медленно проехало такси, водитель, опустив стекло, пытался рассмотреть номера домов.
– Эй, мужик, – обратился он к Крынкину. – Дом восемнадцать “В” – это здесь или на другой стороне?
– Здесь, здесь, – торопливо ответил Крынкин. – Со стороны стадиона подъедешь и…
И вдруг, в свете фар, он заметил кобольда: тот притаился, сжавшись в комок, на площадке возле мусорных баков, держа клетку в лапах.
Крынкин мгновенно забыл про все на свете. Широко расставив руки, он осторожно двинулся вперед, отрезая кобольду путь к отступлению. Тот сидел неподвижно, лишь глаза его светились зловещим красным огнем.
Крынкину сделалось жутковато. Вспомнилась некстати статья, что в учебнике напечатана была, там кобольдов называли жестокими беспощадными существами, и особо упоминалось, что людей они на дух не переносят и, повстречав – непременно убивают.
Крынкин бы и близко не подошел, жить-то хочется, но в клетке-переноске металась перепуганная Несси, а потому – отступать было невозможно.
– Давай по-хорошему, – осторожно проговорил он, гадая, понимает ли кобольд человеческую речь. – Ты мне крысу отдай – и иди себе. Я никому не скажу, что тебя видел. Все равно не поверит никто… только ты мне крысу верни…
Кобольд метнулся в сторону, тенью перемахнул через дорожку, шмыгнул под машиной и помчался по двору. Крынкин бросился в погоню.
Не останавливаясь, кобольд швырнул на землю клетку, взлетел по отвесной стене дома и исчез за темными кронами тополей.
Крынкин подбежал, схватил клетку: Несси была цела и невредима. Он рухнул на землю, вцепившись в переноску обеими руками, стараясь отдышаться.
Сердце колотилось так, будто собиралось вот-вот выскочить прямо на асфальт. Наверное, можно было радоваться, что сбылась его мечта, и он увидел кобольда, но сил на это уже не было. Немного успокоившись, Крынкин сел и вытер со лба холодную испарину.
– Пойдем-ка домой, – сказал он крысе, просунул палец сквозь проволочные прутики и погладил ее по спинке. Несси что-то пискнула в ответ.
– Ладно уж, не сердись, – виновато пробормотал он. Крынкин посидел еще немного, потом поднялся на ноги и отряхнулся. Руки немного тряслись, и застегнуть воротник рубашки никак не получалось.
– Сыру сейчас тебе купим по дороге. Самого лучшего, голландского. Любишь голландский? Я тут магазин круглосуточный знаю поблизости.
И он пошел, прижимая к груди клетку с Несси.
… Рано утром услыхав гудок под окнами, Тохта понял – снова предстоит тяжелое испытание автомобилем. Но, как и подобает отважному кобольду, взял себя в лапы, запрыгнул в салон и тут смалодушничал: крепко-накрепко зажмурил глаза и не открывал, пока до норы Гингемы не доехал.
В норе, покончив с важными и срочными делами, немедленно удалился в соседнюю комнату, где находился кабинет Гингемы, и устроился за письменным столом: разложил мятые листки, исписанные вкривь и вкось крупными печатными буквами. Потом зубами стянул с фломастера колпачок и вздохнул: похоже, история про отважного и опасного кобольда-одиночку так и не будет закончена… да что ж делать! Предки Тохты умели не только сражаться, они умели и умирать и он, скромный меняла из Лутаки, собирался доказать сегодня, что и это ему по плечу: встретить, если придется, смерть достойно, лицом к лицу.
Это выражение так понравилось ему, что он, сопя от усердия, вывел его на бумаге, затем, покусывая острыми зубами фломастер, задумался. Выражение отличное, но что значит “лицом к лицу”? Какое у кобольдов лицо? Тохта решительно перечеркнул написанную строчку и приписал сверху: “Смелый и опасный кобольд-одиночка встретит смерть достойно – морда к морде!”
– Вот так-то, – довольно промолвил он, перечитав предложение пару раз. – Совсем другое дело!
Недописанную историю про кобольда он собирался оставить у Гингемы: если все пойдет, как они задумали, то потом всегда можно вернуться и забрать, а если же нет…
Тохта снова вздохнул: что-то подсказывало ему, что он никогда больше не увидит замусоленные мятые листки с жизнеописанием отважного кобольда…
Тохта посмотрел в окно, где шумел листвой тополь, потом перевел взгляд на письменный стол и снова принялся за работу:
“Бесстрашный и опасный кобольд-одиночка не боялся ничего совсем. Хотя ему постоянно грозила
