выслушает все, что я о нем думаю, пусть и не мечтает уехать отсюда!
Она окинула взглядом бухту.
– Эти корабли – когда они отправятся в путь?
– Не раньше, чем закончится Ярмарка, сударыня, – отвечал капитан Солока.
– Вы можете звать меня Ичли. Так значит, они отплывут через три дня?
– Совершенно верно, госпожа Ичли.
– Прекрасно. Так вот, – зеленые глаза девушки сверкнули. – Я лично намерена обойти каждый корабль, встретиться с каждым капитаном и выяснить у него, не появлялся ли у него среди пассажиров высокий белокурый молодой человек…
– Можно узнать, сударыня, – как можно почтительней произнес капитан. – Имя этого молодого человека? Поверьте, по спискам пассажиров мы сможем найти его гораздо быстрее.
– А кто такой этот молодой человек? – встрял Дарин, исподтишка подробно разглядывая красавицу.
– О! – воскликнула Ичли, и на ее щеках появился легкий румянец. – Никто, совершенно никто! А зовут его…
– Этот несчастный молодой человек – жених госпожи Ичли, – сухо вставила дама, поправляя кружевной воротничок скромного серого платья.
Девушка сердито топнула ногой.
– Почему вы все время лезете не в свое дело, Манума!
– Может быть, потому, что я ваша наперсница, госпожа Ичли? Ваш отец платит мне за то…
– Но не нянька же! Я в состоянии сама решать, что мне нужно делать!
Манума страдальчески вздохнула и умолкла.
Девушка повернулась к капитану.
– Да, он действительно мой жених, – небрежным тоном сообщила она. – Но – бывший. Бывший! А теперь я его и видеть не желаю!
Капитан Солока озадаченно сдвинул брови.
– В таком случае, госпожа Ичли, зачем ж его искать?
Дама с сером закатила глаза.
Румянец на щеках девушки стал еще ярче.
– Чтобы сказать ему, что он…что он – негодяй и что я больше никогда, никогда не хочу его видеть! – отчеканила она. – И пусть не мечтает, что я когда-нибудь прощу его и…
– А что он такого сделал? – с интересом спросил Дарин.
Манума, слушавшая разговор с поджатыми губами, вмешалась.
– Госпожа Ичли, – твердым голосом сказала она. – Позвольте вам напомнить: вы сами его прогнали. Прогнали, поссорившись с этим несчастным молодым человеком из-за пустяка, заявили, что видеть его больше не желаете, велели ему немедленно покинуть Лутаку и никогда, никогда больше не попадался вам на глаза. Так?
Девушка потеребила кисти накидки и подумала.
– Ну… да, – нехотя призналась она. – Я так сказала. Но он не должен был так поступать, как… как… вот так взять и уехать! Право, за это я ненавижу его еще сильней.
– Что ж, – обреченно вздохнул капитан Солока. – Попробую вам помочь. Вообще-то мой корабль тоже берет несколько пассажиров их Лутаки…как он выглядит, этот отвратительный негодяй?
– О! Он и выглядит, как негодяй, то есть, отвратительно! – горячо воскликнула девушка. – Высокого роста, глаза – синие, ресницы – черные, а волосы…волосы у него светлые, с таким, знаете, золотым оттенком, а когда на них падает солнечный луч, они так и загораются на солнце, – она мечтательно вздохнула. – У него белые ровные зубы, а когда он улыбается, то…
– Понятно, – кивнул Солока, обменявшись взглядом с Манумой. – Что ж, портрет негодяя мне ясен. Теперь я вижу, что вы действительно преисполнены к нему самой жгучей ненависти.
– Да! Да! – с жаром воскликнула Ичли. – И я должна сказать ему, как я его ненавижу, пока он не покинул Лутаку навсегда! Потому что если он ее покинет…
Она поднесла к глазам крошечный кружевной платочек, но тут же спохватилась и взяла себя в руки:
– Значит, решено, – она посмотрела на капитана Солоку. – Вы обязаны мне помочь, поэтому приступим к делу немедленно!
Когда Дарин вернулся, наконец, на улицу, где находился дом с синими ставнями, день начинал клониться к вечеру. Едва он подошел к крыльцу, как из кустов возле высунулась морда Тохты: кобольд вращал глазами и махал лапами так, будто изображал пьяного тролля.
– Ты чего? – с недоумением спросил Дарин, глядя на менялу. – Заболел, что ли?
Тот ткнул лапой в сторону окна.
– А! Посетитель? – догадался Дарин, остановившись. – Понятно. Ладно, я тут посижу, пока Фендуляр не управится. А кто там?
– Купец, – сквозь зубы пробормотал кобольд и нырнул в кусты. Он был занят важным делом: выкапывал
