– Да тут и говорить-то нечего…
Рассказ молодого стражника Дарин и Барклюня выслушали молча и только изумленно переглядывались.
– Вопиющее нарушение закона! – торжествующе воскликнул Барклюня: его очень радовала мысль о том, что уж сейчас старшему тюремщику не миновать больших неприятностей. – Сегодня же доложу господину Гораму!
– То есть, этот… как его? Кехелус просто оказался не в том месте и не в то время? Никто не видел, что убил торговца именно он? И его замели только потому, что он случайно в потасовку затесался? – недоверчиво спросил Дарин.
Стражник мотнул головой.
– Кто убил, уж известно… а этому вашему Кехелусу, – он осторожно ощупал синяк на скуле. – Надо было не морды стражникам бить, а объяснить, что к чему. Его б и отпустили, после выяснения. А он буянить начал! Кричал, чтоб не смели его касаться, видать умом повредился, – стражник покачал головой. – А потом и драться начал. Тут уж стража за него всерьез взялась! А потом он, на свою беду нос племяннику Мунгара сломал. Тот и велел его к дяде в Морскую тюрьму доставить. А в тюрьме он просто взбесился! Тогда господин Мунгар и велел его в кандалы заковать, в отдельную камеру посадить и собственноручно имя в список внес, чтоб с утра на рудники отправить. Проучить хотел…
Дарин покачал головой.
– Слыхал, Барклюня? Стало быть, этот Кехелус – вовсе не убийца? А в рудники его – только за то, что он подрался с племянником Мунгара?
– Все рассказал? – грозно спросил Барклюня. – Ну, доложу господину Гораму о таком самоуправстве, попляшете вы у него! Без суда стряпчих человека на рудники отправили! Самоуправство! А самоуправства господин Горам очень не любят!
– Да я… – пробормотал несчастный стражник, багровея.
– Сегодня же вечером, – снова пообещал Барклюза, – Поговорю с господином Горамом лично! Пусть распоряжение подпишут, чтоб освободить невиновного.
– Не успеете, – пробурчал стражник.
– Как не успеем?! – встрепенулся Дарин. – Разве отплытие не завтра в полдень? Во время Ярмарки ни один корабль из бухты не выйдет!
– С прошлого месяца на рудники арестантов дозволено возить и во время Ярмарки. Корабль вот-вот с якоря снимется, – стражник тяжело вздохнул. – Ох, не жить мне теперь…
– Приказ за номеров три-дробь– пять! – хлопнул себя по лбу Барклюня. – Точно! Как корабль называется? – быстро спросил Барклюняю.
– «Весенний цветок».
Секретарь подскочил.
– Скорей в Управление! Я распоряжение возьму и печать на него поставлю, а документ завтра задним числом оформлю!
И они бросились бежать.
Дарин несся со всех ног, так, что только ветер у ушах свистел, но щуплый Барклюня не отставал.
– Печать, – пытался выговорить он на всем ходу. – Печать в кабинете у меня! А завтра полный документ напишу!
– А не нагорит тебе от Горама? – выкрикнул Дарин, перепрыгивая через кучи водорослей, выброшенных на берег приливом. – Не нагорит за самоуправство?
– Это не само… мы ж невинного человека от рудников спасаем! – секретарь поскользнулся и чуть не растянулся. – А господин Горам любит, что бы все… чтобы все по справедливости! Человека без суда стряпчих на рудники отправить! Уже сейчас Мунгарм не отвертится! Отвечать ему придется!
Дарин почувствовал, как в боку у него закололо так, что не вздохнуть. Он на мгновение остановился, отдышался и бросился дальше.
Они промчались мимо кораблей в бухте, мимо перевернутых рыбацких лодок на берегу… до ворот Управления было уже рукой подать, как вдруг раздался чей-то громкий звучный голос:
– Эй, эй!
Дарин затормозил, озираясь. Кричала его знакомая русалка, носовая фигура корабля «Любимица морей»
– Приветствую, – еле выговорил он, превозмогая боль в боку. – Желаю… уф…
– Ты узнал? – нетерпеливо спросила она. – Узнал?
– Что узнал? А! – спохватился Дарин. – Когда «Морской тритон» а Лутаку приходит? Блин! Забыл!
Русалка сердито сдвинула брови, Дарин заторопился.
– Да это не беда! Вот, смотри, кто со мной! Это секретарь Морского Управления, Барклюня! Он тебе и скажет. Барклюня, капитанские сводки помнишь? Когда в Лутаку «Морской Тритон» придет?
– Через четыре дня, – откликнулся запыхавшийся секретарь.
Русалка расцвела улыбкой.
– Так скоро! – она порывисто вздохнула. – Жду, не дождусь! Помню, мы…
Дарин понял, что разговор будет долгим.
