на халате, где располагалась надпись, как Мурави приблизился к ней вплотную.
— Я просто часто видел вас в нашем дворе с Полюшкой, — лучезарно улыбнулся он и Юлия заметила, что зубы у него, несмотря на преклонный возраст, свои и выглядят идеально. — Мы с вами соседи. Из одного двора, так сказать.
— Ах… — растерянно выдохнула медсестра. — Правда? Надо же…
Мопс фыркнул как бы давая понять, что пациентом собственно является он, а значит пора бы уже всем обратить всё своё внимание на него, а не на все эти пустые разговоры.
— Да-да, уважаемый Руня, — подойдя к нему и взяв его на руки, сказал Артём. — Итак, что же вас беспокоит?
— Вы знаете, — подключился к процедуре осмотра Мурави, — Руня жалуется на общее недомогание, слабость, плохой сон и аппетит. Является ли это депрессией или следует начать какое-то лечение? Решили обратиться к вам как к специалисту, так как не одобряем самолечение и шарлатанство в лице народных целителей.
— Хмм, — Артём задумчиво посмотрел на мопса и тот сначала облизнулся, а затем фыркнул. — Что ж, давайте посмотрим.
Пока он проводил осмотр, а Юлия помогала ему в этом, пожилой мужчина продолжил рассказ о фоносемантическом значении имени Руня, о его родословной, которая была утеряна и не имела никакой по сути ценности, так как не влияла на благородство и мудрость данного мопса, а также ещё о многом-многом другом, чем отчасти в самом деле утомил и Артёма и Юлю.
Медсестру к тому же не покидал странная мысль, что нечто странное в словах этого пожилого мужчины как и в нём самом определённо есть, но что именно она понять не могла, как будто кто-то нагонял туман на все ё попытки поразмышлять об этом.
Тем временем, осмотр никаких патологий и заболеваний не выявил, чему мопс со своим хозяином искренне обрадовались. Но Артёму показалось что и до осмотра обоим им было известно — поводов для беспокойства нет.
— Порой, когда есть какие-то сомнения, — словно прочитав его мысли, сказал Мурави, — чтобы потом не думалось и не пришлось сожалеть — стоит не полениться и сделать шаг в сторону этих самых сомнений. Возможно всё это пустое, но оттого и результат будет положительным как в нашем с Руней случае, — мопс довольно фыркнул, — возможно, сомнения будут иметь под собой неприятный исход…А быть может и сомнения будут оправданы и результат будет очень и очень положительным и весьма значимым для всего дальнейшего течения жизни в целом!..
Пока Артём и Юля словно заворожённые прокручивали каждое слово в голове, будто бы кто-то или что-то включило в их разуме функцию медленной перемотки, пожилой мужчина и мопс подошли к двери и, обернувшись на прощанье, улыбнулись. Да, Артёму, вновь показалось что мопс в самом деле улыбнулся! Невольно он бросил взгляд на Юлия и по выражению её лица, не скрывавшего искреннего изумления, он понял, то показалось это е только ему.
— Спасибо вам, Артём Степанович и Юлия Сергеевна, — торопливо стал прощаться пожилой мужчина. — И всего вам самого доброго!
Доктор и медсестра только вежливо кивнули головами в знак прощания, не в силах выдавить из себя хоть слово. Мурави с пониманием улыбнулся в ответ и поспешил закрыть за собой и мопсом дверь.
— Послушай, — обратился он с укоризной в голосе к Руне, едва они завернули за угол, — со своими улыбками ты нас запросто выдашь раньше времени. Если они не попадут туда, то всё остальное не будет иметь никакого смысла.
Мопс виновато захлопал большими круглыми глазами и тихо фыркнул, шмыгнув своим мокрым носом.
— Какая занятная симпатичная парочка, — словно отойдя от лёгкого ошеломления, еле выговорил Артём.
— Да-а, — также растерянно протянула Юлия. — Мне показалось что он…
— …улыбнулся? — осторожно спросил доктор.
— Кто?
— Мопс.
— Мопс?..
— Улыбнулся…
Постояв так ещё несколько секунд, оба вдруг громко рассмеялись.
— Так, пора нам уже собираться домой, — сквозь смех сказал Артём. — А то ещё не то померещится. Давайте, кто там следующий.
— Ой, отлично! — радостно воскликнула Юлия, направляясь к двери. — Как раз ещё с Полинкой успеем погулять пока не совсем стемнело…
Неожиданно она остановилась и опустив голову, уставилась на левый верхний карман своего халата, на котором были написаны её фамилия и инициалы с должностью. Медленно, не отрывая взгляда от надписей на халате, она повернулась к Артёму и тот заметил что Юлия более чем напугана.
— Вы видите? — взволнованно вопросила она. — Вы видите? Здесь нет!..
— Нет чего? — растерялся Артём.
— Здесь нет моих имени и отчества…, - уже чуть слышно отозвалась Юлия. — И Полина…Я готова поклясться, что мы его ни разу не встречали в нашем дворе…
8
Раздался звонок в дверь и затем в неё постучали, согласно давней договорённости — условный стук в дверь был своего рода паролем, означавшим: 'Я — свой!'. Поскольку дверного глазка не было, то такая мера хоть как-то могла обезопасить от непрошенных гостей. А открывать её сразу было нынче очень опасно — если уж могли спокойно среди бела дня ограбить прям на улице, то что уж говорить о квартирных грабежах и взломах?
Ольга нянчилась с маленьким Сенечкой, а только что вернувшаяся со школы Лена, помогала бабушке на кухне. Услышав звонок, она радостно заверещала:
— Я открою! Я открою! Это папа!
— Стой! — крепко ухватив внучку за локоть, грозно остановила её женщина с суровым взглядом, которая и своим внешним вычурным видом и внутренним состоянием всячески, казалось, противилась роли бабушки. — Я сама открою, а ты продолжай дальше замешивать.
Девочка грустно опустила глаза и надула губки, но женщину послушалась. Тем временем вновь раздался звонок.
— Леночка, открой папе дверь, пожалуйста! — послышался из гостиной голос Ольги.
Девочка снова было засобиралась, но грозный рык бабушки остановил и её и успокоил нянчившуюся с ребёнком Олю.
— Я открою! — рявкнула она. — Ишь ты, голубь, бьётся прям, стучится — не терпится в гнездо обратно. Лучше бы работу нашёл, клоун эдакий.
Лена продолжала замешивать пюре в маленькой кастрюльке, но глазки её сейчас заблестели от подступивших слёз. Бабушка никогда не стеснялась в негативных тонах и во всеуслышание отзываться о её папе. Особенно с тех самых пор как они вынужденно переехали в их с дедушкиной квартиру.
Послышался очередной условный стук в дверь, но уже громче.
— Да иду я! — уже открывая первую дверь, крикнула женщина и судя по всему по ту сторону её услышали и даже, возможно, оторопели.
Щелчок замка, ещё один и дверь открыта. На пороге стоял довольно жалкого вида молодой мужчина с виновато-затравленным взглядом.
— Чего притих-то сразу? — в свойственной ей манере спросила его тёща. — Теперь-то хоть работу
