что такие меры ничего не дают («Вот расстреляли Павлова, и что это дало?»). Жуков имел мужество развить эту тему: «Было заранее хорошо известно, что из себя представляет Павлов, что у него потолок командира дивизии. Тем не менее он командовал фронтом и не справился с тем, с чем не мог справиться»436.
В его словах был прямой намек на несправедливость массовых репрессий среди высших офицеров, в результате чего и выдвинулся Павлов. И Сталин проглотил это. (К этому времени он был вынужден исправлять то, что можно было исправить: были освобождены арестованные ранее генералы Мерецков, Рокоссовский, Горбатов.)
Конев стал заместителем Жукова, а не ушел вслед за Павловым.
Стали стягивать войска, удалось набрать не слишком много: к середине октября в четырех армиях, прикрывавших основные направления на столицу (16, 5, 43, 49-я армии), насчитывалось 90 тысяч человек. Подходили три стрелковые и две танковые дивизии с Дальнего Востока и Сибири.
Но уже через два дня после назначения Жукову позвонил Молотов, потребовал отчета о сделанном и пригрозил расстрелом в случае сдачи Москвы. Видно, других аргументов у Молотова уже не было.
Командующий ответил, что за два дня не успел полностью разобраться с делами и что если Молотов способен быстрее и лучше изучить обстановку, то пусть приезжает и командует. Это был не просто ответ командующего Западным фронтом заместителю председателя СНК и члену Политбюро. Это был ответ военных партийному руководству страны, в том числе и Сталину. В этом-то и дело.
Молотов должен был рассказать о таком беспрецедентном случае Верховному. И что же? Никакой реакции Сталина не зафиксировано.
Армейское руководство в лице Жукова, прошедшее все чистки, должно было получить оперативную самостоятельность или погибнуть вместе со всем режимом.
По этой же логике и другие отраслевые руководители получали самостоятельность, что, с одной стороны, сделало государство более устойчивым, а с другой — ослабило монополию сталинской группы.[31]
Конфликты Сталина и Жукова не имели политической основы, были рождены противоречиями внутри системы и силой характеров. А если брать шире, то сталкивались разные поколения, разные времена, что и составляет главный конфликт Истории.
Подчеркнем, что в противостоянии «Гитлер — военные и генералы» последние решились на покушение, тогда как в СССР конфликт разрешился Сталиным, который, поняв профессиональное преимущество Жукова, Василевского и некоторых других выдающихся полководцев, разделил с ними руководство войной. (Но, впрочем, надо учитывать и трагический опыт чисток среди военных в 1930-е годы.)
Война заставила Сталина пойти на перестановку сил и внутри своей группы. Это началось, напомним, с создания ГКО и продолжилось в частных противостояниях: Берия — Вознесенский, Маленков — Берия — Молотов.
Летом 1941 года Вознесенский продемонстрировал, что не может обеспечить выполнение им же составленных планов производства вооружений. Берия убедил Сталина в том, что Вознесенский «не тянет», показал Верховному два графика: один — план, второй — реальное производство.
Сталин был встревожен и приказал Берии взять на себя руководство военной промышленностью. Берия стал отказываться, ссылаясь на отсутствие опыта.
Вот что ответил Сталин: «Здесь не опыт нужен, нужна решительная организаторская рука. Рабочую силу можно отобрать из арестованных, особенно из специалистов. Привлечь можно МВД, дисциплину навести на заводах. Но вы дайте план реальный, вызовите директоров заводов, наркомов, дайте этот реальный план им и проверяйте исполнение»437.
Разговор происходил в январе 1942 года в узком кругу: Сталин, Маленков, Микоян, Берия. Поскольку Берия к нему подготовил наглядную агитацию и там присутствовал Маленков, то можно считать, что этот дуумвират серьезно подготовился (точно так же Берия и Маленков «сняли с танков» Молотова — за отсутствие оперативной связи с заводами. Курировать танковое производство возложили снова на Берию).
Он и вправду улучшил дело, опираясь на огромные ресурсы спецслужб и партийный аппарат, который контролировал Маленков.
Сталин остался доволен. В итоге фактически руководить страной стала эта теневая группа. К этому надо добавить, что у Маленкова были хорошие отношения с Жуковым, они установились после совместного полета в Ленинград в начале августа, когда с поста командующего фронтом был смещен Клим Ворошилов.
Между тем, кроме военных действий, надо было эти действия обеспечить экономически, организовать работу всех тыловых учреждений и с максимальной выгодой построить отношения с союзниками. Фронт, тыл, союзники — вот главные темы повседневных забот Сталина.
Начиная с постановления ГКО № 10 от 4 июля 1941 года о создании добровольческих дивизий народного ополчения Москвы и Московской области и мобилизации трудовых ресурсов на производство, обозначилась линия управления населением страны.
В июле и октябре 1941 года было сформировано 16 дивизий народного ополчения (около 160 тысяч человек).
Для ликвидации экономической и социальной напряженности в тылу, связанной с мобилизацией рабочей силы в армию, были применены три способа замещения ушедших: привлечение ранее не работавших (домохозяек, инвалидов, престарелых, подростков); использование труда заключенных в лагерях и колониях; военный призыв на альтернативную службу тех, кто не годен к строевой, но может трудиться. На производстве были отменены выходные дни и отпуска, введены сверхурочные работы. Устанавливалась уголовная ответственность за прогулы и опоздания на работу. С осени 1941 года начали призывать военнообязанных старших возрастов в «рабочие колонны» для работы в строительстве и на оборонных предприятиях.
В экономике страны была проведена своеобразная национализация: у предприятий были изъяты в бюджет страны все накопленные фонды, что помогло удержать рубль от инфляции.
В начале сентября 1941 года ГКО принял решение о переселении немцев Поволжья в Казахстан. Автономная республика немцев Поволжья была ликвидирована. Также переселялись советские немцы и из других регионов. Согласно постановлению ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 21 сентября 1941 года, переселенцев расселяли в колхозах, совхозах и районных центрах (не в лагерях). В феврале 1942 года все немцы-мужчины были мобилизованы в «рабочие колонны», находившиеся в ведении НКВД.
Таким образом, в СССР не стало ни малейшей возможности для организации в тылу прогитлеровских немецких образований, подобных тем, что возникли в Западной Европе.
Такая проблема в Америке тоже была. Там ограничились более гуманным решением: военнослужащие- немцы воевали только против Японии, но не в Европе. Правда, в отношении явных лоббистов германских интересов поступали еще проще, чем в СССР: они исчезали неизвестно куда, а официальные власти сообщали, что мистер имярек «отбыл в Канаду». Добавим, что десятки тысяч американских японцев были интернированы в специальные лагеря.
В результате быстрых действий ГКО (причем не обязательно их инициировал Сталин) Советский Союз стремительно выстраивал чрезвычайную структуру государственного управления, основанную на принуждении и пропаганде патриотизма.
Воля к сопротивлению ярко видна в приказах Жукова времен битвы за Москву. В них все предельно ясно: «Стоять насмерть! Кровь за кровь! Без письменного приказа позиций не сдавать! Провокаторов и шпионов расстреливать на месте! Для борьбы с дезертирством создать отряд заграждения. Всех бросающих поле боя расстреливать на месте». Жуков повторял свой ленинградский опыт, когда приказал пулеметами расстреливать бегущих с поля боя.
Жестоко? Тогда так не считалось. Кстати, после того, как старший сын Сталина, Яков Джугашвили, попал в июле в плен, его жена Юлия (как жена сдавшегося в плен) согласно приказу № 270 была арестована. Все, от рядовых членов Политбюро до рядового бойца Красной армии, должны были знать, что сыновья Сталина воюют и что ни один гражданин не может уклониться от своего долга.
Воевали, кроме Якова и Василия, воспитанник Сталина Артем Сергеев (четырежды ранен), воспитанник
