— Не знаете вы ничего, — резко выговорил Жигарев. — Ваши люди в лесу бревна катают с места на место. А с какой целью, я так и не понял. Может, объясните?
«Неужели Шаповалов развернулся? Скорый, однако», — подумал Авдеев. Крайнов недоумевал:
— Какие бревна? В каком лесу?
— Вот, вот, я так и знал, что вы ни о чем не ведаете, — еще больше возмутился Жигарев. — Но я солдатам приказал исчезнуть из леса немедленно. А вы, товарищи, разберитесь. Организаторов накажите. Пусть не самовольничают.
Авдеев попытался было объяснить, что солдаты доброе дело задумали, решили спасти лес от порчи, но Жигарев, не слушая его, направился в кабинет командира полка.
— Так вот, товарищи, — сказал Жигарев, пригласив Авдеева и Крайнова к столу, — командир дивизии сейчас думает над планом предстоящих учений. Главное внимание, как вы знаете, должно быть уделено взаимодействию родов войск. Необходимо иметь ваши конкретные предложения.
— Прямо сейчас? — спросил Авдеев.
— Нет, можно подождать. Пару дней, полагаю, для раздумий хватит?
— Трудновато, — заметил Авдеев.
— Что значит трудновато? А если завтра дивизии скомандуют «В бой!»?
Авдеев промолчал.
— Вот видите, товарищ подполковник. А хотели еще тянуть с приемом полка. — Жигарев перевел пытливый взгляд на молчавшего Крайнова: — Вы тоже опасаетесь, что двух дней не хватит?
— Так есть же командир, пусть решает, — уклончиво ответил Крайнов.
— Постойте, постойте, а вы, значит, в сторонку? Ну нет, так не пойдет, — строго сказал Жигарев. — Спрос будет, товарищи, со всех, учтите.
И, чтобы не тратить времени на лишние разговоры, он предложил для осуществления взаимодействия с ракетчиками прямо сейчас выделить роту старшего лейтенанта Суханова, отменив занятия по защите от напалма, которые проводятся в эти дни в роте.
— Зачем же отменять? — возразил Авдеев. — Наоборот, усилить нужно. Это очень важно сейчас: защита от напалма.
Жигарев посмотрел на Авдеева с недоумением.
— Позвольте, — сказал он, — вы же беспокоитесь, что не успеете подготовиться. И вдруг такую прыть обнаружили. Как же вас понять?
— А так и понимайте, я против всякого облегчения учебного процесса.
У Жигарева брови дернулись, круто поползли вверх, и он принялся жестко внушать Авдееву:
— Сейчас необходимо все внимание сосредоточить на действиях личного состава в обстановке ядерной опасности, научиться в совершенстве пользоваться средствами защиты от нее. Помните: передовой полк, который вам достался, должен и после учения остаться передовым.
Авдеев смущенно развел руками:
— Спасибо за доверие, конечно. Однако причислять себя к передовикам я пока не могу, товарищ полковник.
— А вы напрасно иронизируете.
— Да мне не до иронии, — сказал Авдеев, с удивлением улавливая в менторском тоне Жигарева ноты неуверенности в боевой готовности полка. Иначе зачем бы ему ронять это: «Полк должен и после учений остаться передовым»?
— Так вы все же насчет роты Суханова подумайте, — сказал Жигарев после неловкой паузы. — Я обязан доложить комдиву.
Когда Жигарев уехал, Авдеев попросил Крайнова принести карту и показать на ней район, который он считает наилучшим для проведения предстоящих учений. Майор ответил не задумываясь, что проводить учения лучше всего в районе высот «Верблюд», «Круглая» и «Гора песчаная».
— Почему?
— Тут наши офицеры и солдаты чувствуют себя как дома, товарищ подполковник. Выходит, и ошибок будет меньше. Я сам здесь по-пластунски облазил каждый метр. Я на вашем месте согласился бы с мнением Жигарева и не предлагал борьбу с напалмом. Дело это трудное, натренированности должной у солдат еще нет. А учение все же показательное, барахтаться не хочется.
«Верно, барахтаться не хочется, — подумал Авдеев. — Но почему полк должен барахтаться? Выходит, Крайнов тоже сомневается в боевой готовности личного состава? А может, и он, и Жигарев просто хотят облегчить задачу? Вот это скорее всего».
— А как вы думаете, майор, зачем комдиву потребовались наши предложения? — как бы между прочим спросил Авдеев.
— Генерал-майор Мельников — человек особенный, — ответил Крайнов. — Он всегда старается к разработке учебных планов широко привлекать офицеров дивизии, внимательно прислушивается к их предложениям.
— Значит, находит в этом практический смысл?
— Похоже, так.
— Тогда почему же вы предлагаете то, что всем известно? Разве нет у вас новых тактических вариантов?
Крайнов, растерявшись, ответил:
— Я полагаю, вы — командир, вам и решать.
— Ну зачем же так индифферентно? — заметил Авдеев. — Вы заместитель командира полка, знаете людей, их характеры, а я здесь человек новый. Лучше решать все вместе. Без вас мне трудно. Это вы должны понимать. — Авдеев вынул из кармана пачку «Беломора», предложил закурить. После нескольких долгих затяжек он снова склонился над картой. — Так вот, борьбу с напалмом необходимо усилить на учениях. Мы не смеем не извлечь уроков из вьетнамских событий. Там американцы чуть ли не главную ставку на напалм делают.
— Это верно, такого варварства мир не знал, — согласился Крайнов.
— И еще вот что, — помедлив, заметил Авдеев. — Нужно, чтобы борьба с танками была не облегченной. А то ведь иногда как бывает: для танков обозначают проходы, а солдаты в другом месте сидят. Видимость танковой атаки создана, а проку от видимости — ноль.
— А вы хотите, чтобы танки шли прямо на солдат? — спросил Крайнов.
— Безусловно. Для этого нужны прочные щели, узкие траншеи, расчетливость в действиях и солдатская отвага.
— Но это же риск, товарищ подполковник.
— Безусловно.
— И вы думаете, комдив согласится?
— Попытаемся предложить. На больших учениях я был свидетелем таких действий. Но, конечно, нужна предварительная тренировка.
— Не знаю, не знаю, товарищ подполковник.
— А чтобы знать, начнем с себя, — сказал Авдеев решительно. — Командиры должны показать солдатам, как воевать с танками.
3
У дома Авдеева мощный басовитый голос громыхнул из распахнутого кузова густо запыленного газика:
— Эй, хозяин, принимай гостей-охотников!
Обладателем мощного баса оказался Горчаков. В узкой спортивной тужурке, в молодежном вязаном берете, высоких болотных сапогах, он походил сейчас не на командира мотострелкового полка, а скорее на землеустроителя. И лишь отменная строевая выправка да волевой голос выдавали в нем человека армейского.
