— Я по-соседски, — заявил Горчаков, размашисто протянув руку хозяину. — И по старой дружбе, конечно. Как это говорят в народе: старый друг стоит новых двух.
Следом за Горчаковым из машины, с двумя убитыми зайцами, вышла уже немолодая, но подвижная женщина в брюках, фуфайке. Ее густые черные волосы были подвязаны зеленой лентой.
— Знакомьтесь — моя жена Ксения Германовна, — представил Горчаков. — Заметьте, оба трофея ее. Какова Диана, а?
— Ладно тебе, сама похвалюсь, — отмахнулась Ксения Германовна. — Расскажи лучше, как от кабана спасался.
Горчаков, по-видимому, не ожидал от жены подвоха, смутился:
— Ишь ты, нокаутировала. Хороша подруга жизни! А впрочем, с кабаном этим потеха была. Два заряда вогнал и не свалил. Ушел, бестия, как ни в чем не бывало.
— Кто ушел? — Ксения Германовна укоризненно рассмеялась. — Это ты еле ушел от него. Скажи спасибо, машина близко оказалась и место было не болотистое.
— Машину ты действительно вовремя подала. Но кабана жаль. Ах, какой кабанище!.. Но ты, Ксюш, покажи-ка лучше свои трофеи. — Он взял из рук жены обоих зайцев и, сияющий, повернулся с ними к Авдееву: — Полюбуйтесь: два выстрела — и оба в глаз. Вот снайпер!
Авдеев восхищенно посмотрел на заячьи морды и сказал, что знавал охотников, которые с первого выстрела укладывали любого зверя, но ловкачей, чтобы могли так вот попадать в глаз, и дважды подряд, — встречать не приходилось.
— Горчаков, ты слышишь? — Ксения Германовна приняла шутливо-торжественную позу. — Я рекорд установила. Готовь медаль золотую.
— Э-э-э, нет! — запротестовал Горчаков. — Ты представь нам свою добычу на вертеле, как договорились, тогда и награду проси.
— Рабовладелец ты, Горчаков, — сказала Ксения Германовна как можно серьезнее. — Ну ничего, будет и на вертеле. — Она повернулась к Авдееву, спросила: — Но я почему-то хозяйки не вижу. Где она, Иван Егорович?
— Хозяйка моя в Сибири, — уныло ответил Авдеев. — Тут я пока один обосновался. — И спохватился, что не пригласил гостей в дом. — Вы проходите, пожалуйста, не стесняйтесь. Обитель моя, правда, без особенных удобств, но холостяк есть холостяк.
Осматривая комнаты, Ксения Германовна заметила:
— А вы храбрый мужчина, Иван Егорович. Мой Горчаков даже на шаг меня не отпускает. Какой год к родителям собираюсь, не могу вырваться от этого султана. — Она лукаво улыбнулась. Потом заглянула в кухню, спросила: — Разрешите похозяйничать?
— Но у меня же нет ни кастрюль, ни сковородок, — смутился Авдеев.
— Ничего, для приготовления зайчатины у меня все найдется.
— Ну что это в самом деле — мужчины будут сидеть, а женщина должна суетиться. Да и нужно ли затевать все это? — растерянно сказал Иван Егорович. — Не лучше ли ограничиться чаем?
Горчаков, тронув его за локоть, шепнул заговорщически:
— Тут, видите, какое дело. Мы обычно прямо в степи пируем, после охоты, а сегодня решили у вас, ради знакомства. И вы уж не перечьте, дайте охотникам волю.
Ксения Германовна тем временем вытащила из машины кастрюлю, сковородку, пакетики с различными приправами и, уложив все это в ведерко, унесла на кухню.
— Видали, какая запасливая? — Горчаков проводил жену добродушной улыбкой. — Ладно, пусть хозяйничает. А мы тут о своем потолкуем. Важный вопрос есть, Иван Егорович.
Авдеев с любопытством посмотрел на гостя:
— В охотничью компанию завербовать хотите?
— В охотничью потом, — весело пообещал Горчаков. — Раньше в сообщники по службе. — И спросил доверительно: — Вы как считаете, за техническим прогрессом мы с вами поспевать должны?
— Безусловно.
— А не выходит...
— Почему?
Горчаков с загадочным видом расстегнул тужурку, придвинулся поближе к столу и, достав из кармана металлический портсигар, положил его между собой и Авдеевым. Потом вынул из того же кармана два коробка со спичками и расположил их слева и справа от портсигара.
— Боевая наглядность, по-чапаевски? — улыбнулся Авдеев.
— Точно, — подтвердил Горчаков. — На позициях, как видите, ракетно-пусковая установка и полки мотопехоты. Предположим, ракетчики нанесли удар по противнику. Что дальше? А дальше, естественно, наша работа начинается. — Он рывком отодвинул портсигар, а спичечные коробки один за другим толкнул вперед, быстро составив из них как бы макет походной колонны.
— Все правильно, — сказал Авдеев. — Наша задача — овладеть образовавшимся коридором раньше противника.
— Об этом и речь, — подхватил Горчаков, довольный, что подвел собеседника к самому главному. — А теперь скажите, Иван Егорович, не кажется ли вам, что для такого стремительного взаимодействия наши полки недостаточно подвижны?
— Нет, не кажется, — ответил Авдеев.
— А вы подумайте хорошо, не будет ли разумно при наличии мощных ракетных сил подсократить обычное наше вооружение? Ведь чем легче полк, тем он оперативнее в действиях. Разве не так? У нас на учениях недавно целая артиллерийская батарея отстала. Такой же прискорбный случай у минометчиков был. Представьте: мотопехота уже закрепляется на новой позиции, а средств поддержки нет. Каково?
— Значит, командиры зеву дали. Плохо связь была налажена.
Горчаков откровенно рассмеялся:
— Ну, сосед! Ну, дипломат! Нет уж, давайте так: к черту всякую дипломатию...
— Я оглохла от твоего баса, Горчаков, — входя в комнату, прервала их спор Ксения Германовна и распорядилась: — Ты бы столом занялся, что ли?
— Столом? А что, это дело! — загорелся Горчаков. — У вас, Иван Егорович, тарелки и вилки найдутся?
— Должны быть.
— А рюмки?
— Тоже есть. Но спиртного, к сожалению, ни капли.
— У меня бутылка армянского припасена, — сказал Горчаков и направился к машине. Возвратившись, поставил коньяк на середину стола, сказал вполголоса: — А все же вы зря отмахиваетесь от моей идеи. Честное слово, зря.
— Послушайте, Василий Прохорович, а вы с комдивом по этому поводу разговаривали?
— Я с начштаба говорить пытался, так он слушать не захотел. Похоже, и с комдивом разговора не получится.
— Почему?
— Да ведь он теперь все больше ратует в военных журналах за нанесение по противнику массированных ударов с использованием всех боевых средств, имеющихся в нашем распоряжении. А моя идея ближе к его прежним разработкам, когда он писал о действиях мелких подразделений в современном бою. Но теперь он пересмотрел свои взгляды.
— Вы убеждены?
— Я сужу по его последним статьям.
С кухни донесся голос Ксении Германовны:
— Мужчины, поторапливайтесь! Жаркое уже доходит!
— Слышите? — Горчаков настороженно поднял палец и молча принялся выполнять указания жены.
Минут через двадцать, когда зайчатина была уже на столе, Горчаков сказал Авдееву:
— Теперь понимаете, что за жена у меня! Сущий клад!
— Как человек скромный, я против этого ничего не могу возразить, — засмеялась Ксения Германовна.
