а боевыми.
Выполнив задачу, взвод Шаповалова собрался в балке, где ночью укрывались бронетранспортеры. Восточный край неба начинал понемногу розоветь. И верхушка холма, изрытая окопами, на глазах у солдат тоже меняла окраску. Казалось, кто-то невидимый осыпал ее сверкающими льдистыми блестками. Старший лейтенант Суханов, приказав Шаповалову спешно построить взвод, громко объявил:
— За старания и за отличную боевую слаженность в ночных действиях всем объявляю благодарность!
Солдаты радостно ответили:
— Служим Советскому Союзу!..
— А теперь — перекур! — сказал командир роты. Он вынул из сумки пачку газет и передал Бахтину. — Возьмите, товарищ ефрейтор, и побыстрее раздайте. Пусть все почитают. Есть материал любопытный.
Раздавая газеты, Бахтин не заметил, как в балку со стороны дороги неслышно спустился газик начальника политотдела. Бахтин обернулся, услышав за спиной неожиданное приветствие:
— Здравствуйте, рыцари без страха и упрека! Это командир дивизии назвал вас так, — объяснил Нечаев, — когда узнал о ночных действиях, велел благодарность передать. Но вы, товарищи, не успокаивайтесь, учения только начинаются. И трудности все впереди, учтите!
— А мы трудностей не боимся, — ответил за всех расхрабрившийся Зябликов. — Вот статью, товарищ подполковник, в газете прочли, и злость одолевает, почему это империалисты все время рога на нас наставляют. Как что — сразу у них новый блок, новый пакт, новая система ядерного оружия. И что это за такую «доктрину устрашения» они придумали?
— Верно вы заметили, товарищи, в Европе сейчас идут большие маневры, нацеленные в сторону наших границ. В своих приказах натовские генералы хотя нашу страну не называют, но все действия танков, авиации, ядерных ракет, десантных групп приближают к нашим границам. И все норовят такую стратегию разработать, чтобы внедриться на большую глубину, особенно десантами. Отсюда и название — «доктрина ядерного устрашения».
— Очень уж сволочная доктрина, товарищ подполковник, — подал голос Бахтин. — Только не выгорит у них, пусть не стараются.
Зябликов шутливо посоветовал:
— А ты, Леша, поезжай в Белый дом и постращай империалистов.
— Правильно, Бахтин, у тебя выйдет, — подхватили другие солдаты.
— Нет, ребята, у меня с иностранными языками слабо, — отшучивался Бахтин. — Я так, в открытую, если потребуется, смогу.
— В открытую мы все сможем, — заметил под всеобщее одобрение Зябликов. — Для того и учения проводим. И мерзлую землю недаром рубили ночью.
— Верно, товарищи, — сказал Нечаев. — В такой международной ситуации мы должны, как говорят в народе, ухо держать востро.
3
Вертолет сделал круг и мягко приземлился неподалеку от штабного автобуса, тщательно замаскированного в кустах карагачника близ дороги. Размашистые лопасти еще секунду-другую крутились, взвихривая колючую снежную пыль, и мгновенно замерли. Из кабины вышли двое десантников в плотных, туго подпоясанных куртках, представились Мельникову. Один из прибывших — командир десантного батальона майор Зацепин, крупный, добродушный на вид детина; другой — тоненький, быстрый в движениях капитан Ремизов, начальник штаба батальона.
— А мы ждем вас, — пожимая прибывшим руки, сказал комдив и кивнул на стоящий неподалеку автобус. — Прошу в наш оперативный штаб.
О том, что в районе горного перевала во взаимодействие с дивизией должны вступить воздушно- десантные войска, Мельников уже знал — ночью был согласован предварительный план этих действий.
В автобусе за низким столом сидели Жигарев, Осокин, Авдеев и полковник Федорчук. На столе лежала карта с тактической обстановкой предстоящего боя. При появлении комдива и офицеров-десантников сидевшие попытались встать.
— Сидите, товарищи, гости не обидятся, — сказал комдив и попросил начальника штаба: — Начинайте, Илья Михайлович.
— Нам известно, что «противник» спешно подтягивает резервы, чтобы закрыть горный перевал, не дать наступающим преодолеть его и выйти на оперативный простор. Это осложняет обстановку, особенно на главном направлении, где должны действовать подразделения подполковника Авдеева совместно с десантным батальоном. — Зажатым в пальцах карандашом Жигарев показал на прямую коричневую стрелу, пересекающую добрую половину карты в западном направлении. — От того, насколько оперативно мы сумеем захватить противоположные склоны перевала и превратить их в прочный плацдарм, будет зависеть успех нашего дальнейшего наступления. Дорога через перевал для наших войск вполне проходима. Есть, правда, места, где возможны завалы. Но для борьбы с завалами созданы специальные саперные группы, которые уже переданы в распоряжение подполковника Авдеева.
Выслушав Жигарева, комдив внимательным взглядом обвел присутствующих, спросил:
— Вопросы есть?
— Я хочу предложить изменение в тактический план, — сказал Авдеев. — Разрешите?
Жигарев опалил Авдеева недружелюбным взглядом: «Не можете вы без своих выкрутасов».
— Мы слушаем вас, Иван Егорович, — сказал Мельников.
— Я хочу сказать, товарищ генерал, что «противник», как доносит разведка, своим опорным участком пытается сделать не холмистые предгорья, на что нас ориентирует начальник штаба, а реку Буруктал с ее переправами. Там же он сосредоточивает свои ракетные установки, чтобы нанести удар по нашим войскам при выходе в долину. Поэтому предлагаю, — Авдеев придвинулся к карте, — десантный батальон высадить не на холмах, а вот здесь, за рекой. Нам важно захватить плацдарм и переправу до подхода главных сил дивизии. Таким образом мы обезвредим ракетные средства противника и сможем успешно развивать наступление. Нам этот рубеж необходим как воздух.
— Это очень рискованное предложение, — решительно возразил Жигарев. — Подполковник Авдеев не учитывает «неприятельские» силы, которые накапливаются на левом фланге. А ведь удар с этого направления может отсечь десантный батальон от дивизии и сорвать наше наступление, товарищ генерал.
Мельников понимал, что начальник штаба беспокоится за левый фланг не зря, что этот участок в самом деле очень выгоден «противнику» для контрудара. И все же жигаревское возражение показалось ему слишком поспешным. Он и сам в последние часы тоже был немало озадачен появлением ракетно-пусковых установок на главном направлении обороняющихся.
— Вы хотите еще что-то сказать? — спросил он у Авдеева.
— Мне известно, что дивизии придан отдельный батальон. Почему бы не использовать его на левом фланге? — предложил Авдеев.
— Над этим предложением командира полка стоит подумать, — сказал Мельников. — Меня интересует, как смотрят на это товарищи десантники?
— Товарищ генерал, чтобы изменить место высадки десанта, нужно изменить исходную позицию батальона. Делать это в дневных условиях и в непосредственной близости от «противника» почти невозможно. — Майор Зацепин энергично тряхнул белокурой головой. — И у нас очень мало времени для такого маневра.
— Верно, времени мало, — согласился Мельников. — А в настоящем бою даже и того может не быть. Так что же делать?
— Не знаю, товарищ генерал. У меня ведь люди, техника. За все это я в ответе перед своим начальством. — Последние слова Зацепин подчеркнул особенно.
— Значит, пасуете, майор? — строго спросил комдив. — А задачу нужно выполнять. И я приказываю вам
