прожектора. На платформе уже стояла, улыбаясь, симпатичная девушка в белом. Бегущая строка выдала длинную строку: «Пелагея! Pelageya! Пелагея! Pelageya! Пелагея! Pelageya!»
— Она сразу согласилась! — прокричала Вика прямо в ухо Бриджесу. Тот показал пальцами «ОК».
Девчонка на сцене подняла руки и запела:
Над сценой бежал английский перевод, сопровождение молчало. Музыки не было… и Вика испугалась, что что-то случилось, но, видимо, так и было задумано. Ребята начали подыгрывать со второго куплета.
«Ах, какие молодцы! — бессвязно думала Вика. — Молодцы, молодцы, молодцы!»
Пелагея, почти без паузы, перешла к «Чёрному ворону». Голос её вдруг поднялся над площадью, как сильная серебряная птица. Вика заворожено слушала, мучаясь и боясь посмотреть по сторонам, — боясь увидеть, как люди вокруг пьют пиво и «Пепси», тихонько переговариваются, не глядя на сцену… но когда всё же оглянулась, то увидела, что все молчали.
Когда «Ворон» отзвучал, когда прошла томительная, ошеломлённая пауза, площадь вдруг завопила, захлопала. Вика поднялась вместе со всеми, отбивая ладоши. С удивлением она почувствовала на своих щеках слёзы…
— Какая молодец! Какая молодец! — орал ей на ухо Бриджерс. — Это же просто фантастический голос! Русское чудо! Вика, спасибо вам от старика, что всё-таки вытянули меня сюда!
Пелагея, спокойная и сосредоточенная, подняла руку и запела. Площадь стихла. Только неподалёку размеренно рокотал Ми-28, зависший где-то над ТЮЗом. В руке нагревалась так и не открытая банка.
Вика старалась не хлюпать носом… не мешать застывшим вокруг людям
— Господи, почему я никогда её толком не слышал? Ну, Вика, ну ты даёшь! — прошептал Коваленко на ухо.
Вика смогла только пожать плечами. Горло её перехватило. Она никогда в жизни не думала, что песня может быть
Отзываясь на их мысли, вспыхнул всё-таки экран, подвешенный на портике входа в вокзал. На нём улыбалось весёлое лицо Джефферсона… потом серьёзно смотрел в глаза Зайков… потом Лю Ши вполоборота повернувшийся к ним в костюме высшей защиты и ещё не надевший шлем, похожий на шлем космонавта, махал им рукой… Серёжа Привалов, чью фотографию так и не нашли и взяли стоп-кадр из служебной записи…
Они появлялись и исчезали… будто уходя в стремительно темнеющее небо. Вот и Вахтанг в своей неизменной пиратской косынке… вот нахмуренный дюжий парень, которого Вика не знала… вот бывший президент России, похороненный на Новодевичьем… вот застенчивый взгляд Микаэля…
И над всем этим молчанием звенел Голос… и мерно рокотали тяжёлые мощные двигатели…
Пелагея поклонилась и ничего не говоря, отошла в сторону. Вышедший на сцену ведущий, видимо понял, что говорить сейчас бесполезно. Он взял Пелагею за руку и снова вывел её вперёд.
А потом, когда отбушевали овации и крики, Коваленко вдруг быстро поцеловал Вику, нахмурился и отвернулся. «Поблагодарил, — пронеслось в голове… — ах, ты, стеснительный мой мужчина… мужчина! У меня есть настоящий сильный,
— Спасибо! — звонко сказала Пелагея. — Спасибо! Дайте мне немного перевести дух — мы так долго добирались до вас. А сейчас для вас будет петь Юрий Шевчук, — она сделала паузу. — Встречайте, встречайте, родные, группу ДДТ и Юрия Шевчука!
Президент России смотрел концерт. ОРТ срочно подключалось к CNN, получив страшную выволочку. По коридорам Кремля гуляла фраза Коваленко… быть может, она только приписывалась ему: «Чтобы я на концерте ни одного чинарька не видел! Не х…й им тут пиариться за чужой счёт!».
Во Франции президент Саркози назвал Пелагею «русской Эдит Пиаф» и дал распоряжение пригласить Пелагею и Шевчука на ближайшее время в Париж. В США продюсеры телеканала «MTv» отчаянно пытались найти менеджеров русских групп… и поражались тому, что, оказывается, ни Пелагея, ни Шевчук не получат денег за концерт в самом центре Зоны. «Так бы и сказали, что благотворительный концерт!» «Благотворительный — это когда деньги всё-таки есть и уходят куда-то! — гордо объясняли в администрации президента Росси. — А здесь — полностью даром!»… и намекали на возможность споспешествовать… поднажать… связаться и передать просьбу.
В Екатеринбурге, на улице Комсомольская, Кондратьев, севшим от волнения голосом, сидя перед телевизором, объяснял всплакнувшей Светлане связь между творчеством Шевчука и стихами «позднего Пушкина». Мадонна торопила свою команду как можно быстрее выйти на связь с МЕНАКОМом и договориться о любом концерте… «хоть в местном баре в будний день»!
Российская «гламурная тусовка» шипела. Пресс-секретарь красавица Кабанова, растерявшись от неожиданности, выставила вместо себя, как щит, Дану Щербакову. Поправляя на носу очки, Дана, немного смущённо, сказала: «Даже если весь мир погрузится во тьму, мы унесём с собой воспоминание о том, что мы были свободными! О том, что мы умели любить. О том, что мы…
Но, наверное, лучше всех, о том, что произошло в Екатеринбурге, — Россия, континент Евразия, северное полушарие, планета Земля, — сказал обозреватель «Times» Джилиан Норфолкс: «Эти русские ребята — молоденькая девушка и зрелый, крепкий мужчина — говорили нам о том, что ещё не всё потеряно. Что в мире по-прежнему существуют красота, любовь и надежда…
…И если даже человечеству придётся уйти, оно уйдёт достойно… как уходит к Вратам Рая последний солдат до конца удерживавший свой рубеж. Но самое главное, они пели нам о том, что для нас, Человечества, всегда есть НАДЕЖДА!».
Илья утёр лоб. Чёрт, чёрт, чёрт бы всё побрал!!!
Они услышали, как наверху страшно закричала Анна. Сашка выронил две сумки, которые тащил в руках, и, позабыв скинуть рюкзак, пронёсся мимо Ильи наверх. Мёрси стояла, оцепенев, сжав руки на груди, и только мотала головой, видимо боясь даже попятиться.
— Нет, нет, нет… — шептала она.
«Наверное, девочка думает, что наверху снова появился этот… который шёл за ней в тумане…» — подумал Илья.
— Мёрси, милая, пошли наверх, нельзя нам тут отсиживаться, — надтреснутым голосом сказал он.
