Псы Господни (Domini Canes)

Эйнштейна и Нильса Бора. Огромная молния, бьющая в пространстве «квантового сдвига», выталкивающая в наш мир след, наподобие «громовой стрелы» в прибрежном песке…

Было отчего прийти в восторг старику Бриджесу… когда он увидит, конечно, всё то, что Саймон с Сарой тут понаписали.

— Молодец, Вика! — продолжала Сара, тщательно отмывая руки от въевшегося в кожу талька. — Наука, Пришествие, волнения, войны… это всё приходит и уходит. Остаются дети, остаются люди. Остаётся земля, дарованная нам Господом, на которой мы выращиваем наш хлеб в любые времена. Если даже гибнет любая цивилизация, мы должны помнить, что уцелевшие люди всегда будут распахивать землю на развалинах и сеять зерно для своих детей. Всё из земли и всё в землю — вот закон.

— Да-да, — пробормотал Саймон, толком не расслышав из-за журчания воды.

Внезапно лабораторию тряхнуло. Взвыл и смолк центробежный насос, мигнув, погасли лампы. Ноутбук продолжал работать… но почему-то быстро-быстро заскользил по столу…

— Бежим! — завизжала Сара, пытаясь удержаться на кренящемся полу. Тускло засветился красный аварийный свет, взвыла сирена. В коридоре что-то с грохотом обвалилось.

— Эвакуация! — прохрипел динамик. — Эвакуация! Сигнал — красный! Красный! Это не учебная тревога!

«А то мы не видим», — подумал Саймон, вставая. Ноутбук лежал рядом, но работал. Саймон торопливо закрыл его.

— Сара? Ты жива? — спросил он, вглядываясь в мешанину стульев, бумаг и приборов.

— Здесь я, здесь, — спокойно сказала Сара у него над ухом. — Пошли выбираться! Здорово тряхнуло!

Распахнув одним сильным ударом перекошенную дверь, Саймон осторожно выглянул в коридор. Густая пыль не давала разглядеть ничего, далее полутора метров. Он повернулся к Саре и крикнул:

— Держись за моё плечо!

Пробираться по трясущемуся полу было непросто. Через несколько шагов Саймон споткнулся об опрокинутый кулер и грохнулся на пол, а позже наткнулся на лежащего у стены человека в комбинезоне. Передав Саре драгоценный ноутбук, Саймон потянул человека за руки, стараясь как можно скорее пробраться к выходу…

На улице, в суматохе и криках, он передал раненого спасателям, — им оказался новозеландец, чьего имени они с Сарой, наадреналиненные до тошноты, так и не вспомнили.

— Двигайтесь по центру улицы! — взывали мощные динамики. — Направление — канадский сектор! Направление, канадский сектор!

Позади послышался грохот. Саймон обернулся. Зрелище было потрясающим. Невольно они взялись с Сарой за руки, как два маленьких испуганных ребёнка, заблудившиеся в лесу. Около здания, где ещё десять минут назад располагалась лаборатория биологов, опасливо кружили несколько вертолётов, освещая прожекторами вспухшую пыльную тучу. В ней мелькали чёрные блестящие, как стекло, подвижные струи. Впрочем, это были не струи… чёрт возьми! Это, — делайте со мной, что хотите, — походило на щупальца! Старое доброе голливудское «чудовище из подземного мира» тяжко ворочалось в нескольких десятках метров от них!

Фасад здания с грохотом обвалился, как будто его подрыли снизу необыкновенно шустрые кроты, обглодавшие фундамент с потрясающей быстротой. В поднявшемся столбе пыли уже ничего не было видно. Доносились скрежещущие звуки… будто кто-то невообразимо огромный с оглушительным треском разрывал самую большую в мире пластиковую коробку…

— Опять биологи без дома остались! Невезение! Чистой воды невезение! — возбуждённо орал Саймону в лицо невесть откуда появившийся Фил. — Уходить надо, слышишь, рыжий?! Сара, тяни его отсюда, а то мы так под обвал и попадём!

Потом они бежали, а сзади визжало и бухало с неимоверной силой, потом что-то сильно ударило Саймона по затылку и мир сразу стал серым и беззвучным. Какое-то время Саймон передвигал ногами, увлекаемый Сарой и Филом, но потом споткнулся и упал на асфальт, успев увидеть блестящую монетку, приткнувшуюся к поребрику…

Сара с неожиданной силой повернула его лицом вверх. Она что-то кричала, но уплывающий в серую пелену Саймон не слышал ничего, кроме биения крови в ушах — тук-тук, тук-тук…

Лицо его было почему-то мокрым. «Я расплакался? — со слабым чувством стыда подумал он, — Нет, это кровь…» — а потом мир перевернулся, отлетая от него вверх и в сторону…

Что-то огромное ворочалось под землёй, прокладывая себе дорогу горбатой, обросшей «щупальцами» спиной. Сара отчаянно оглянулась по сторонам. Спасателей не было видно в налетевшей сухой пыли.

— Помоги мне поднять его, — тряс её за плечо Фил. — Уходить надо, уходить!

Он кое-как взвалил на плечо Саймона и затрусил вдоль по улице, туда, где заполошно надрывались сирены и смутно мелькали жёлтые фонари. Сара бежала рядом и вытирала слёзы.

— Ты уж не умирай, рыжий, слышишь? Не умирай, чёртов Кокс! Ты что, думаешь, я без тебя справлюсь одна?.. — всхлипывала она, сама не понимая того, что говорит.

Саймон застонал и Сара почувствовала, как ухнуло вниз сердце и похолодело в животе. Умирает?!

Она так и осталась рядом с Саймоном, наспех позвонив домой и успокоив детей и мужа… которые, к слову говоря, ещё не знали о случившемся.

Врач обрадовал её, сказав, что ничего ужасного с Саймоном не произошло. Сара сидела у его кровати и думала о том, как всё хорошо обошлось… что могло быть намного хуже… и даже так, как и подумать страшно. Кто-то сунул ей в руки стаканчик горячего кофе, но она отпила совсем чуть-чуть. Саймон спал после укола. Его забинтованная голова была какой-то чужой… непривычной. Сара почувствовала, что клюёт носом и хотела уйти… но сил уже не было. Она устроилась поудобнее в пластиковом кресле и заснула. Закрытый ноутбук мирно стоял на прикроватном столике. На нём уже примостились коробочки с ампулами, шарики ваты и футляр тонометра.

Сара спала. Ей снились огромные полости чужого, квантованного по непривычной матрице, пространства, закручивающегося шестимерными лохматыми спиралями, проникающими… вытесняющими… привычный трёхмерный мир… и аккуратные строчки формул бежали бесконечной лентой…

…и — ещё — кто-то страшный, насмешливо стоящий за хаосом, взламывающим мир.

Вика (беременность)

— Коваленко, не хочу я уезжать! — заорала Вика. — Ты же вечно свой нос, куда не надо суёшь! Вот сгинешь ты, как Джефферсон, как все остальные — и куда я одна пойду?!

Собравшиеся изо всех сил делали вид, что ничего не происходит. Саймон с забинтованной головой покраснел, как невинная девица, при которой вдруг поссорились родители. Он повернулся к Вике и Коваленко спиной и начал что-то громко рассказывать о «преобразовании матрицы по вероятностному алгоритму Хайнемана». Сара бросила на Вику умоляющий взгляд, но подойти всё-таки не решилась. Ося с несчастным видом топтался рядом — видимо, в нём боролись долг врача и почтение к сану Коваленко…

— Викушка, радость моя! Ну, подумай сама… — пробормотал красный, как рак, Игорь Антонович.

Вика обняла его. На шее Коваленко, на кожаном ремешке болтался старенький анализатор DPM-701, один из немногих приборов, дающих более или менее достоверные сведения в непосредственной близости от арок и щупалец кокона. Какая-то часть её — Вики — вдруг тревожно пискнула. Вика обнимала Коваленко… но при этом, сама того не понимая, чуть повернулась боком. Она уже охраняла свой живот, где комочком полупрозрачной слизи росла новая жизнь! Господи, неужели все женщины проходят через это?! Она расстаётся со своим любимым… и даже не может обнять его так сильно, как её этого хочется!

Это немного испугало её… но и, как ни странно, успокоило в целом. Коваленко был с ней. Он всегда будет с ней… если только этому малышу (малышке?) суждено жить.

Она расцеловала Коваленко, попадая солёными, мокрыми губами, в глаза, в нос, в уголки губ…