— Что-то я не припомню, чтобы спрашивала твоего разрешения. А что же я, по-твоему, должна делать? Обедать с дамами, делать маникюр, пока ты, мой дорогой кормилец, зарабатываешь на хлеб? — Она усмехнулась. — Вернись в реальность, Рей! Здесь, на твоем собственном острове, тебе, возможно, и удавалось бы держать меня в повиновении. Но как только мы вернемся в Глазго, я не собираюсь плясать под твою дудочку.
— Думаю, когда ты вернешься, то обнаружишь, что место уже занято. — Рей уже с полным безразличием наблюдал, как Стефани все больше злилась.
— Другими словами, ты проследишь, чтобы именно так все и было? Но Эриха не так просто запугать! Мне кажется, ты его не очень хорошо знаешь.
— Скорее всего, это ты недостаточно хорошо знаешь меня, — спокойно предположил он. — Уверен, Стокману не захочется иметь неприятности из-за того, что ты будешь работать у него против воли своего мужа.
Стефани встала из-за стола.
— У тебя есть замечательная игрушка — твоя драгоценная компания. И больше тебе никто не нужен. Я — лишняя!
— Ты забываешь об одном важном пункте нашего договора. Мне нужен наследник.
Стефани побледнела.
— Это не причина, чтобы производить детей на свет, — сказала она, прерывисто дыша. Подобный разговор с Реем забирал у нее слишком много сил. — Если ты так хотел детей, то почему не завел их со своей любимой Полой? — Едва успев произнести эти слова, Стефани пожалела об этом.
Рей тяжело дышал, раздувая ноздри. Его губы превратились в тонкую полоску, а глаза помрачнели так, что Стефани испугалась не на шутку. Ей хотелось не видеть его боли, но она была не в силах отвести глаза.
— Пола хотела детей, я же предложил подождать… Кто знает, реши я иначе, все могло бы сложиться по-другому…
— Никто не в силах предугадать будущее, Рей.
— Если бы я не женился на ней, она была бы жива. — Эти слова, произнесенные очень тихо, эхом отозвались в комнате. — Не влюбляйся в меня, Стефани. Ты можешь поплатиться за это жизнью. — Она вздрогнула. Лицо Рея исказилось гримасой страдания. — Доминик больше подошла бы на эту роль…
Рей ушел, а Стефани еще очень долго раздумывала над его словами. Так что же все-таки произошло у них с Полой? Она так мало знала! Карин была права, говоря, что Рей будет любить только первую жену. Он, казалось, брал на себя всю вину за ее смерть. Но ведь авиакатастрофа, в которой погибли Пола и еще несколько пассажиров, произошла из-за технической неисправности. За что он винил себя? Или он сожалел, что не погиб вместе с ней? Теперь, познав любовь, Стефани понимала, как невыносима может стать жизнь, если человек теряет любимого.
Доминик больше подошла бы на эту роль. Какие чувства на самом деле испытывал Рей к ее сестре? Возможно, он выбрал Доминик, потому что та была единственной, сумевшей увлечь его? Может быть, ей следует ревновать его к сестре, а вовсе не к Поле?
Стефани страдала, задавая себе вопросы, на которые у нее не было ответов.
Остаток дня Рей провел у себя в кабинете. Он даже ужинал там, к огорчению Марии. Всю ночь Стефани пролежала, прислушиваясь к звуку его шагов. Только утром он поднялся наверх.
Конечно же, в Глазго намного прохладнее, чем на Канарских островах. Под стать британской погоде было и состояние Рея. От его тепла не осталось и следа. Он с головой окунулся в дела и решение проблем, которые вынудили его вернуться в родную Шотландию. Он тут же помчался в свой офис, даже не заехав домой.
Стефани, одна в доме, вспомнила его слова о том, что выбор у нее слишком мал: либо тонуть, либо плыть. Одно было совершенно очевидно: ее счастье было для него делом далеко не первостепенной важности.
Стефани собралась с силами и позвонила матери. Удивительно, но никаких жалоб по поводу того, что без дочери нарушался ее привычный образ жизни, не последовало. Джоан Хилл была в приподнятом настроении и никак не выказывала своего недовольства отсутствием дочери. Разговор с матерью озадачил Стефани. Несомненно, со временем поведению матери найдется объяснение, сейчас же у нее не было сил разгадывать загадку.
— Мистер Чедвик будет ужинать дома? — спросила служанка.
— Возможно, — уклончиво ответила Стефани, желая скрыть свое неведение.
Вечером она переоделась и села ужинать в одиночестве. Неужели так и будет? Нужно что-то делать… Все, что угодно, но из сложившейся ситуации надо как-то выходить.
Эриха дома не оказалось, и Стефани оставила ему сообщение на автоответчике, зная, что он обязательно позвонит, как только сможет. Как бы Рей ни возражал, но ей необходимо изменить положение вещей, иначе она сойдет с ума. Бездельничать было не по ней.
Вернувшись в гостиную, чтобы выпить кофе, она оторопела, увидев Рея. Он стоял, склонившись над блокнотом для рисования, и рассматривал ее наброски. Стефани бросилась к нему и схватила блокнот.
— Это личное, — резко сказала она.
— Никогда не думал, что у тебя талант художника…
— Вовсе нет, — твердо ответила она.
— Мне трудно судить, но я бы сказал, что это хорошие рисунки.
— Ты прав, не тебе судить.
В блокноте были зарисовки некоторых растений, которые она увидела на Канарах. Рисование для нее было приятным времяпрепровождением. Во всяком случае, Стефани не собиралась никому показывать свои рисунки. Блокнот оказался в гостиной, потому что она просто перелистывала его там, с тоской вспоминая остров.
— У меня нет способностей.
— Это не твои слова! Так утверждала твоя мать, я прав?
Стефани сжала губы, отказываясь отвечать. Она вспомнила, как когда-то в детстве Джоан говорила ей, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Сегодня она могла бы с этим согласиться, хотя считала, что ребенка в одиннадцать лет не стоит лишать надежд. Она прекрасно знала, что ее способности — ничто по сравнению с талантом матери. Но ей очень нравилось рисовать растения, ее привлекало совершенство природы. Ее рисунки не были такими яркими и броскими, как картины матери, но ей самой они нравились. Рисование было для Стефани очень личным делом, ее тайной, а Рей лишил ее этой тайны.
Внимательно посмотрев на Рея, Стефани заметила, что он очень устал. Об этом говорили и круги под глазами, и глубокие складки около рта. Сердце ее заныло, но она не позволила сочувствию хоть как-то проявить себя. Рей опустился в кресло.
— Кофе горячий?
— Возможно…
И опять Стефани не двинулась с места, он сам налил себе чашку.
— Ты боишься плохих отзывов, поэтому прячешь рисунки? Как же тебя воспитывали, если лишили собственного мнения? Мне казалось, что у тебя гораздо тверже характер, — сказал он с недовольством.
— Мой характер останется при мне. Я не собираюсь его менять!
— Не разыгрывай отважную маленькую героиню, дорогая. Я рад, что у тебя есть интересы помимо семьи. Кажется, ты пренебрегаешь талантом, которому многие позавидовали бы. А еще больше людей хотели бы любоваться твоими рисунками. Ты прекрасно видишь детали. У меня есть друг — путешественник, который провел половину жизни среди дикой природы, отыскивая новые виды растений. На этот раз он нашел новые орхидеи в Андах. Издатель хочет выпустить большой альбом с фотографиями растений, открытых моим другом. Но Клинт решил, что будет лучше поместить рисунки орхидей, а не их фотографии. Так что могу тебя познакомить, — предложил Рей как бы между прочим.
Предложение было лестным, но Стефани упрямо покачала головой.
— Я могу обойтись без твоей помощи.
