Кендейс послушно опустилась на край дивана. Ее нервы были напряжены как натянутые струны.
— Полагаю, вы захотели меня видеть, так как получили результаты анализа ДНК, узнали, что я сказала вам правду, и решили передо мной извиниться, — произнесла она с деланым спокойствием.
— Извиниться? — Его черные брови взметнулись.
— Вы обращаетесь со мной как с бессовестной мошенницей, а не как с человеком, который согласился помочь вам и вашей жене.
— Минуточку…
— Джилли сказала, что вы оба будете благодарны мне до конца жизни. — Кендейс поморщилась. Ей не следовало говорить «до конца жизни». Только она собралась извиниться, как Ник сел на другой конец дивана. Она напомнила себе, что он тоже не отличается тактичностью.
— Джилли была…
— Доброй и внимательной, — закончила за него Кендейс. — Вам следовало брать с нее пример. За все те месяцы, что я была беременна, вы меня ни разу не навестили.
— Зачем, черт побери, мне было вас навещать?
— Чтобы выразить мне благодарность за тот щедрый подарок, который я сделала вам обоим. — Ей вдруг захотелось плакать, но она запретила себе демонстрировать ему свою слабость. — Но вы были очень заняты и ни разу не приехали.
— Я ничего не знал.
Ей не нужны его оправдания.
— Как долго вы были женаты? — спросила она.
— Семь лет, — пробормотал Ник.
— Вы любили свою жену?
— Это не ваше дело!
Кендейс смело выдержала его гневный взгляд.
— Разумеется, мое. Я отдавала вам своего ребенка, будучи абсолютно уверена, что он попадет в любящую семью.
Как же она могла быть такой наивной! Ей следовало настаивать на встрече с Ником, а не довольствоваться газетными статьями и рассказами Джилли о вечно занятом муже-миллионере, который хотел думать, будто это ребенок его жены.
Ник поднялся с дивана:
— Мне действительно позвонили и сообщили, что вы родная мать Дженни. Уверяю вас, я не знал о том, что вы решили отдать моей жене своего ребенка и какую выгоду вы хотели из этого извлечь.
Ее сердце пронзила боль. Она презрительно фыркнула:
— Хотите все свалить на меня?
— Не думайте, что я поверю, будто вы это сделали по доброте душевной. Что вы хотели получить взамен?
Опустив голову, Кендейс принялась изучать орнамент персидского ковра.
— По закону суррогатная мать может рассчитывать только на оплату медицинских расходов.
Ник небрежно махнул рукой:
— Я знаю, но есть множество способов обойти закон.
Кендейс резко вскинула голову и возмущенно посмотрела на него. Его рот был изогнут в циничной усмешке.
— Что вам предложила моя жена взамен вашего подарка? — произнес он ледяным тоном. — Сколько денег вы получили за Дженни?
— Нисколько.
Это не совсем правда. Но деньги Кендейс получила позже, причем не в качестве платы за услугу, а в качестве материальной помощи. К тому времени они с Джилли стали подругами. Разве есть что-то предосудительное в том, чтобы принимать помощь от друзей?
За время беременности Кендейс прониклась сочувствием к жене Ника Валентайна. Казалось, у Джилли было все, о чем только может мечтать женщина. Любимый муж. Множество друзей. Деньги. Однако она казалась несчастной, потому что не могла родить ребенка, о котором мечтала.
— Вы уверены?
— Почему вы думаете, что ваша жена должна была заплатить мне за ребенка? — неистово возразила Кендейс. — Или в вас нет ни капли доброты и вы не верите в то, что люди могут бескорыстно помогать друг другу?
Его лицо приняло странное выражение. Подойдя к ней, он наклонился и положил руки на спинку дивана по обе стороны от нее.
— Хотите сказать, что вы ангел?
Ее дыхание участилось. Она не смогла отвести взгляд.
— Я не ангел. Я обычная женщина.
— Правда? — Его взгляд задержался на ее губах.
От его волнующей близости у нее закружилась голова.
— Я такая же, как миллионы женщин вокруг, — тихо сказала она.
— Я так не думаю. — Он придвинулся еще ближе. — Я знал почти миллион женщин, но вы не похожи ни на одну из них.
Ей стало трудно дышать.
— Миллион женщин? — произнесла она с недоверием.
Один уголок его рта поднялся.
— Возможно, это преувеличение.
— Чем я отличаюсь от других женщин?
Ник положил ладонь ей на щеку:
— Я думал, что только у Дженни кожа нежная как персик.
Он не ответил на ее вопрос, но она не стала настаивать. Возможно, лучше ей ничего не знать.
— Все дело в хороших генах, — улыбнулась Кендейс. — У моей матери тоже мягкая кожа.
Другая его рука скользнула по ее шее и задержалась на груди. Указательный палец нажал на верхнюю круглую пуговицу ее тонкого кардигана, и она расстегнулась.
Сердце Кендейс замерло. Когда он наклонился ниже, ее губы приоткрылись. Прошло несколько секунд, прежде чем он коснулся их своими губами. За это время она могла бы его остановить, но не смогла произнести ни звука. Ее веки медленно опустились.
Сначала его поцелуй был настойчивым и страстным, затем, когда Ник повернул ее голову под другим углом, стал более нежным. Прижавшись к его груди, Кендейс получала удовольствие.
Неожиданно его губы начали отрываться от ее губ. Кендейс открыла глаза.
Потрясенный бушующими внутри него эмоциями, Ник смотрел на женщину в его объятиях. Расстегнув следующую пуговицу ее кардигана, он услышал тихий вздох. Господи, как же хороша Кендейс. Ее влажные волосы убраны назад с помощью эластичного ободка, на лице нет ни следа косметики. На ум ему снова пришло сравнение с ангелом.
Ее ресницы снова опустились. Они казались почти черными на фоне гладкой светлой кожи с легким румянцем, который действовал на него возбуждающе. Сглотнув, Ник расстегнул третью пуговицу. Кендейс не сопротивлялась. Края джемпера отогнулись, обнажив холмики ее груди.
Желание пронзило его огненной стрелой. Спустив джемпер с ее плеч, он посмотрел на ее лицо. Ее глаза по-прежнему оставались закрытыми. Переведя взгляд на ее обнаженную грудь, он заметил, что розовые соски затвердели, и подавил стон возбуждения.
Опустившись перед ней на колени, он наклонился и накрыл губами нежный розовый бутон. Когда тихий вздох Кендейс нарушил тишину, он принялся обводить его кончиком языка. Ее голова запрокинулась, руки вцепились в обивку дивана. Затем Ник слегка прикусил зубами ее сосок. Ее спина выгнулась дугой, дыхание участилось. Застонав, она запустила пальцы в его волосы и притянула его к себе. Не теряя времени даром, он слегка отстранился и расстегнул свою рубашку, после чего взял ее ладони и прижал к своей обнаженной груди.
