— Посмотри на меня, Кендейс.
Она не подчинилась. Ник не должен видеть ее боль и беспомощность.
Его ладони легли ей на щеки.
— Посмотри на меня.
Кендейс медленно открыла глаза. Когда она увидела выражение лица Ника, у нее сдавило горло.
— Мне не следовало тебе говорить этих ужасных вещей.
— Ты мерзавец. — Она обнаружила, что по ее щекам катятся слезы. — Как ты мог это сделать?
— Кендейс…
— Не прикасайся ко мне!
Вырвавшись из его объятий, она выбежала из комнаты, пока он снова ее не поцеловал и не завладел полностью ее сердцем.
Глава 9
Яркий солнечный свет, проникающий в окно ванной, отражался от белого кафеля. Ник уставился в зеркало на свое лицо с пеной для бритья на щеках и подбородке.
Под его глазами залегли тени, потому что он всю ночь проворочался с боку на бок. Ему не давал уснуть образ Кендейс с глазами полными боли. Его мучили угрызения совести. Он не должен был ей говорить тех жестоких слов.
Ник подумал о том, как повели бы себя на месте Кендейс три женщины, которых он больше всего любил и уважал. Поразмыслив, он пришел к выводу, что и его бабушка, и Элисон, и Берта боролись бы за своего ребенка. Каждая из них возмутилась бы, если бы узнала, что кто-то собирается отобрать ребенка у его родной матери.
Даже если бы перед этим мать добровольно от него отказалась.
Взяв бритву, Ник провел ею вниз по своей щеке. Через несколько минут его кожа стала гладкой, но на душе у него не полегчало.
Приняв душ и одевшись, он вышел из ванной и, посмотрев на часы, обнаружил, что время завтрака давно уже прошло. Вместо того чтобы спуститься вниз, он направился в другое крыло, где находилась детская и спальня Кендейс.
Подойдя к зоне отдыха, он остановился, когда увидел Кендейс в коротких белых шортах и голубом топе, лежащую на ковре и прижимающую к груди Дженни. Плоский телевизор, висевший на стене, показывал группу молодых женщин, делавших упражнения вместе с маленькими детьми. Повторяя за ними, она подняла Дженни вверх на вытянутых руках. Обе весело засмеялись.
Внутри у Ника что-то болезненно сжалось. Быстро отведя взгляд, он осмотрелся по сторонам и, к своему удивлению, впервые в жизни почувствовал себя как дома в этом безукоризненно оформленном помещении.
Чтобы не нарушить это ощущение, он продолжил неподвижно стоять на месте.
Должно быть, он все же как-то себя выдал, потому что Кендейс повернула голову и посмотрела на него. Ее смех тут же стих. Положив Дженни на ковер, она начала приподниматься.
— Не останавливайтесь, — сказал он. — Похоже, Дженни получает большое удовольствие от зарядки.
Кендейс улыбнулась, и ему показалось, что в комнате стало светлее.
В этот момент, как назло, зазвонил его мобильный телефон. Это был его доктор, который сообщил ему, что Дженни его дочь. Поблагодарив его за помощь, Ник убрал телефон в карман и с бешено стучавшим сердцем уставился на женщину, лежавшую на ковре.
Кендейс сказала ему правду, а он ей не поверил. Его снова охватило чувство вины. Прогнав его, он подошел к ней и опустился на ковер. Дженни протянула ему руку, и он дал ей свою. Она на удивление крепко обхватила его большой палец.
— У тебя весь костюм будет в шерсти, — предупредила его Кендейс, садясь по-турецки.
Ник как завороженный смотрел на ее гибкие стройные ноги.
Значит, вот какую тактику она выбрала. Делает вид, будто вчера ничего не произошло. На мгновение ему захотелось все ей объяснить, сказать, как много для него стала значить Дженни. Он вдруг осознал, что если бы результат анализа был другим, его чувства к ней остались бы неизменными. Но почему-то ему не хватило духу признаться в этом Кендейс. Вместо этого он сказал:
— Какое значение имеет несколько шерстинок на брюках?
Все, что имеет для него значение в этой жизни, находится сейчас рядом с ним. Дженни, держащая его за палец, Кендейс с разрумянившимися щеками и блестящими глазами.
— Кендейс…
— Ммм?
— Это был мой доктор.
— И?..
— Результаты анализа готовы. Ты права. Дженни действительно моя дочь.
Она не сказала «вот видишь, я же тебе говорила». Просто притянула к себе Дженни и обняла ее. Ее безмятежность начала его беспокоить.
Он нуждается в них обеих.
Дженни в объятиях Кендейс выглядит довольной и спокойной. Им было так хорошо вдвоем, пока он не пришел и все не испортил. Он им совсем не нужен. Когда он это осознал, его сердце на мгновение замерло.
Впервые в жизни он понял, что, должно быть, чувствовала Джилли во время их брака. Все эти семь лет он вел себя как последний негодяй, мстил ей за то, что она вынудила его на ней жениться. Игнорировал ее, не проявлял никакого интереса к ее делам.
Он обнаружил, что нравится себе все меньше и меньше.
Словно прочитав его мысли, Дженни отпустила его палец и начала дергать Кендейс за волосы. Вместо того чтобы ей помешать, Кендейс рассмеялась.
Ник прокашлялся:
— Послушай, каждый год в ближайшее ко Дню святого Валентина воскресенье в «Супер сентер» проходит карнавал. Обычно там очень весело. Праздник будет в эти выходные. Ты пойдешь на него со мной?
— Ты приглашаешь меня на свидание?
Ник не смог прочитать выражение ее лица. Что она ожидает услышать?
Он притворно рассмеялся:
— Конечно нет.
— О…
Черт побери, он опять все испортил!
— Кендейс… — Осекшись, он взял ее за руку.
Она вздрогнула. Тогда он быстро отдернул руку и смахнул со своего пиджака несуществующую шерстинку.
— Я подумал, что ты можешь захотеть провести этот день с Дженни.
Ее глаза засияли от радости.
— Спасибо. С удовольствием.
Она пойдет на праздник только из-за Дженни. Он ей не нужен. Ему следовало этого ожидать.
— «„Валентайнз“ создает счастливые семьи». «Счастливый дом начинается в „Валентайнз“».
— Что?
— Это слоганы нашей последней рекламной кампании, — пояснил он.
— Точно. Я видела ролики по телевизору.
— Это семейный праздник, — неловко произнес он. — Тебе следует на него пойти.
Кендейс промолчала, и ему ничего не осталось, кроме как подняться и сказать:
