Дженни она должна как можно скорее покинуть этот дом.
Двадцать минут спустя Ник понял, что Кендейс была права. Дженни так проголодалась, что съела свой ужин за считаные минуты. Она притихла на своем высоком стульчике. Ее веки начали слипаться.
Лучи вечернего солнца отражались от зеркальной поверхности воды. Сейчас, сидя втроем за столиком у бассейна, они так похожи на семью.
— Она засыпает, — сказала Кендейс.
— Почему бы тебе не уложить ее спать и не вернуться? Я оденусь и принесу сэндвичи, которые приготовила миссис Басби, и бутылку вина.
Сначала у Кендейс было такое выражение лица, словно она собиралась отказаться, но, к его удивлению, она согласилась:
— Я бы с удовольствием съела сэндвич. Постараюсь не задерживаться.
Пульс Ника участился, и он лишь молча улыбнулся в ответ. Когда она, взяв Дженни, пошла в дом, он сказал себе, что ничего особенного не произойдет.
Что они с Дженни поужинают вместе, выпьют вина и разойдутся. Что он способен держать под контролем свои чувства и желания. Разве он не занимается этим уже много лет?
Кендейс вернулась через пятнадцать минут. К его разочарованию, она сменила бирюзовый цельнокроеный купальник на синие спортивные брюки и белую футболку. Впрочем, так гораздо безопаснее для них обоих.
— Дженни устала, — сказала она, сев напротив него и положив на стол радионяню.
— Она накупалась и должна крепко спать. — Ник откупорил бутылку «совиньон блан».
— До двух часов. — Кендейс поморщилась.
— Она просыпается каждую ночь? — К своему стыду, он узнал об этом только сейчас.
— Как по часам. — Она сняла крышку с большой тарелки. — Выглядят аппетитно.
— С одной стороны с копченой курицей и авокадо, с другой — со швейцарским сыром и салатом, — пояснил Ник, наполняя вином бокалы.
— Отлично.
Они ужинали в тишине. Когда с сэндвичами было покончено, Кендейс подняла свой бокал и произнесла:
— За миссис Басби. Она просто чудо.
Наклонившись вперед, Ник чокнулся с ней бокалом:
— Дай ей бог здоровья.
— Она сказала мне, что работает на тебя уже десять лет.
Ник задумался. Неужели столько времени прошло?
— Вполне возможно. Я нанял ее, еще когда жил на Северном острове. У меня был дом в викторианском стиле с огромным садом.
Джилли ненавидела тот дом, и он его продал после того, как был отделан этот.
— Миссис Басби рассказывала мне о нем. Он был построен одним из основателей города. Она очень скучает по тому дому.
— Я этого не знал.
— Еще она говорила о саде, о папоротниках, которые ты выращивал за домом. По ее словам, этот сад был похож на сказочный уголок, и Дженни понравилось бы там играть. Став постарше, она бы представляла себе, что там живут феи и эльфы.
— И гоблины с троллями, — сказал Ник, почувствовав приступ ностальгии.
— Разве ты сам по нему не скучаешь?
Вопрос Кендейс вернул его к реальности, и он прогнал тоску, вызванную воспоминаниями о доме. Прошлое нельзя вернуть. Что было, то прошло.
— Нет. — Чтобы смягчить резкий ответ, он пожал плечами и добавил: — Я его продал, когда решил, что нужно двигаться дальше.
Кендейс окинула взглядом белое здание у нее за спиной.
— Твой новый дом полная противоположность старого.
— Этот особняк выгодное вложение средств. Близость к океану, замечательный архитектурный стиль. С момента покупки его цена выросла вдвое.
Ей незачем знать, что он никогда не чувствовал себя здесь дома.
Кендейс убрала за ухо прядь волос:
— Ты хочешь убедить меня в том, что продал викторианский дом для того, чтобы сделать более выгодное вложение средств?
Он пристально посмотрел на нее:
— А какие еще могут быть причины?
— Миссис Басби считает, что ты купил этот дом, потому что он нравился Джилли.
— Похоже, вы с миссис Басби поговорили по душам.
Наклонившись вперед, Кендейс коснулась его руки, и по его коже словно пробежал электрический разряд.
— Она не сплетничала. Она очень тебя любит.
— Это тебя удивляет?
— Тебе сказать правду? — спросила она после небольшой паузы.
— Да, будь, пожалуйста, откровенной.
— Хорошо. Да, меня это удивляет. Ты производишь впечатление холодного и угрюмого человека, работать на которого нелегко. Однако миссис Басби утверждает, ты лучший из всех ее работодателей. Даже несмотря на то, что Джилли иногда казалась ей невыносимой.
— Я повышу миссис Басби жалованье за ее преданность и терпение. Джилли действительно часто бывала невыносимой.
А также капризной, ненадежной и истеричной. Чтобы она всегда сияла подобно зеркалам и мрамору в ее любимом доме, Нику приходилось ежемесячно перечислять астрономическую сумму на ее кредитную карточку.
— Ты очень по ней тоскуешь?
— Нет, — без промедления ответил Ник.
Глаза Кендейс расширились, рот принял форму буквы «о».
— Ты бы хотела, чтобы я тебе солгал?
— Когда Джилли говорила о тебе, у меня создавалось впечатление, что ты все, о чем она когда-либо мечтала.
Отвернувшись, Ник медленно снял с пальца обручальное кольцо.
— Мне уже давно следовало это сделать. Наши отношения с Джилли браком можно было назвать с большой натяжкой.
Кендейс резко вдохнула:
— Ник…
— Джилли мертва, — ответил он, не глядя на нее. — Я не хочу вечно оплакивать брак, который был с самого начала обречен на неудачу.
Кендейс провела ладонью по его руке. Еще одно ее прикосновение, и он не выдержит. Хуже всего то, что она даже не подозревает, как действует на него.
Наконец он посмотрел на нее:
— Мне не следовало жениться на Джилли.
Ее мягкий взгляд говорил о том, что она понимает, что он сейчас чувствует. Смущение. Чувство вины. Сожаление о потерянных годах. Желание связать свою жизнь с женщиной вроде нее.
Убрав руку, Кендейс взяла свой бокал и сделала глоток. Она даже не подозревает, как сильно он ее хочет. Даже если он выпил бы всю бутылку вина, это желание не ослабело бы. Напротив, вино бы его только распалило, а он не имеет ни малейшего намерения терять самоконтроль, которым всегда гордился.
Пора уходить, пока он не сделал что-нибудь, о чем бы потом жалел. Поднявшись из-за стола, он
