— Коля?
— Да, Коля Смяткин, ты, наверное, помнишь его, вы встречались с ним как-то на вечеринке у меня дома, хотя… Вот так, теперь я — гражданка Смяткина… Коля работает в Табачном тресте; должность не очень высокая, но ему обещают повышение… Он очень хороший… к тому же… любит меня… Вот я и решила выйти за него замуж.
— Ну и правильно, Вава.
— А чего ждать? Сегодня трудно жить одной, если ты не… Ты единственный человек, Кира, который не стал желать мне счастья в семейной жизни. И это мне в тебе нравится.
— Но я искренне хочу, чтобы ты была счастлива, Вава.
— А я счастлива! — вызывающе вскинув голову, заявила Вава. — Я очень счастлива!
На руках у Вавы были засаленные перчатки. Она держала Киру за локоть; все ее поведение выражало нерешительность. Вава не могла осмелиться высказать что-то очень для нее важное. Как бы опасаясь, что Кира может уйти, она своими пальцами еще сильнее вцепилась в руку подруги. Затем, отводя взгляд, Вава прошептала:
— Как ты думаешь, Кира… а он счастлив?
— Виктор не из тех людей, которые дорожат счастьем, — ответила Кира.
— Я бы еще поняла… — удрученно продолжала Вава, — если бы она была хорошенькой… Но я видела ее… Впрочем, это меня совершенно не касается. Кира, приходите с Лео к нам в гости. Правда… мы еще не нашли себе квартиру. Я переехала к Коле, поскольку… у меня дома… В общем, ты понимаешь, отец был против, и я решила, что мне лучше уйти. А Коля живет в комнатушке, которая раньше служила кладовой в большом особняке, она такая маленькая, что… Но когда мы найдем квартиру, я вас обязательно приглашу… Ну, ладно, мне нужно бежать. До свидания, Кира.
— Всего хорошего, Вава.
— Его нет дома, сказала пожилая женщина с седыми волосами.
— Я подожду, — настаивала на своем Товарищ Соня.
Чувствуя себя очень неловко, женщина переступала с ноги на ногу и покусывала губу.
— Я не знаю, где вы будете его ждать, гражданка, — не сдавалась она. — У нас здесь нет приемной. Я всего-навсего соседка товарища Серова, и моя квартира…
— Я подожду товарища Серова у него в комнате.
— Но позвольте, гражданка…
— Я же сказала, что я подожду товарища Серова у него в комнате.
Товарищ Соня решительно зашагала по коридору, постукивая каблуками ботинок мужского фасона. Пожилая соседка посмотрела ей вслед, удрученно качая головой.
Когда Товарищ Соня вошла, находящийся в комнате Павел от неожиданности вскочил и в знак гостеприимства широко распростер руки.
— Соня, дорогая моя! — заулыбался он. — Это ты, дорогая, извини. Я был занят и распорядился… но если бы я знал, что…
— Все в порядке, — оборвала его Товарищ Соня. Она кинула на стол тяжелый портфель и, расстегнув куртку, сняла намотанный на шею мужской шарф.
— В моем распоряжении полчаса, — уточнила Товарищ Соня, посмотрев на часы. — Я тороплюсь в райком. Сегодня мы открываем Ленинский уголок. Мне нужно было встретиться с тобой по одному важному вопросу.
Серов предложил ей стул. Затем, накинув куртку, встал перед зеркалом. Поправляя галстук и причесываясь, Павел заискивающе улыбался.
— Павел, — начала Товарищ Соня, — у нас будет ребенок.
Серов опустил руки. Его лицо перекосилось.
— Что?..
— Я беременна, — решительно ответила Товарищ Соня.
— Черт…
— Уже три месяца, — продолжала она.
— Почему ты не сказала мне раньше?
— Я не была уверена.
— Черт побери! Тебе придется…
— Сейчас уже слишком поздно что-либо делать.
— Почему же ты раньше…
— Я уже объяснила, что заметила слишком поздно.
Серов рухнул в кресло напротив Товарища Сони и пристально посмотрел на нее. Товарищ Соня хранила полное спокойствие.
— Ты уверена, что от меня? — прохрипел Павел.
— Павел, — отозвалась Соня, не повышая голоса, — ты меня оскорбляешь.
Павел встал, прошел к двери, вернулся, снова сел и затем опять вскочил.
— Ну и что мы, черт возьми, будем делать?
— Мы поженимся, Павел.
Он склонился над Соней, опустив сжатый кулак на стол.
— Ты с ума сошла! — рявкнул Павел.
Соня, не говоря ни слова, выжидающе смотрела на него.
— Ты сумасшедшая. Послушай, у меня нет никаких серьезных намерений.
— Но ты должен будешь жениться на мне.
— Никогда. Убирайся отсюда, ты…
— Павел, — тихо сказала Соня, — не говори того, о чем будешь потом жалеть.
— В конце концов… Мы живем не при капитализме. В нашей стране не существует такого понятия, как лишение девичьей чести… к тому же, ты и не была девственницей… Хорошо, если хочешь, можешь обратиться в суд и востребовать деньги на содержание ребенка — пожалуйста, черт с тобой. Но нет такого закона, который мог бы заставить меня жениться на тебе! Понимаешь? Нет. Мы живем не в какой-нибудь там Англии!
— Сядь, Павел! — скомандовала Соня, застегивая на френче пуговицу. — Пойми меня правильно. Я отношусь к решению данного вопроса без старомодных предрассудков. Мне безразличны нравственность, общественное презрение и другие подобные глупости. Наш долг — вот что самое главное.
— Наш… что?
— Наш долг, Павел. Долг перед будущим гражданином страны. Серов прыснул со смеху:
— Прекрати! Ты не на заседании кружка.
— А что, в обыденной жизни ты забываешь о преданности нашим принципам? — язвительно заметила Товарищ Соня.
Павел снова вскочил с кресла:
— Теперь, Соня, попытайся понять меня. Естественно, я всегда остаюсь верным нашим принципам… Я понимаю, что чувство долга — прекрасное чувство, и ценю его… Но какое отношение это имеет к… будущему гражданину?
— Подрастающее поколение — будущее нашей страны. Воспитание молодежи является жизненно важной проблемой. У нашего ребенка будет преимущество. Становлением его личности займутся отец и мать, являющиеся членами партии.
— Соня, черт возьми! Это уже не актуально. Для этого сегодня существуют детские сады, где с раннего возраста в одной большой семье детей воспитывают в духе коллективизма и…
— Государственные детские сады достигнут своего развития в далеком будущем. Сегодня они несовершенны. Наш ребенок должен вырасти совершенным гражданином нашей великой страны. Наш ребенок…
— Наш ребенок! Черт возьми! Откуда мне знать…
— Павел, неужели ты намекаешь, что…
— Нет, я не это имел в виду, но… Черт! Соня. Я был пьян. Тебе лучше знать…