на пустой желудок.
– Из этого стакана Наоми только что достала зубы, – сказал Норман. – Ладно, не бери в голову. Я принес список гостей. Будет просто здорово, если ты еще раз попробуешь запомнить, кто есть кто среди кто-есть- ктех. Да, еще мне только что звонил Ласло Вудбайн. Говорит, что сегодня будет разоблачать убийцу. И что ты можешь его не узнать, он замаскируется.
– Зачем замаскируется?
– Чтобы было интереснее. Так что ни о чем не беспокойся. Все под контролем. Транспорт для знаменитостей. Еда, питье, музыка, декорации, шоу-программа, в общем, все. И все, что от тебя требуется – просто быть там. Все именно так, как должно быть.
Я глотнул чаю. Без сахара. Я его выплюнул.
– Да неужели кто-то приедет? Ну, то есть, Т.С. Давстон умер, кто же захочет идти к нему на вечеринку?
– Еще как пойдут. К тому же и на приглашениях написано: «В том маловероятном случае, если хозяина разорвет на мелкие кусочки вследствие несчастного случая с динамитом и резинкой от рогатки, прием, без всякого сомнения, состоится. С собой брать бутылку и птицу. С нами будете свободны, если вы не старомодны.»
– Классный был чувак.
– Просто Браунинг.
– Поэт или пистолет?
– Пистолет, – сказал Норман. – Разумеется, пистолет.
Как мы смеялись. Шуточка была та еще.
– Ну ладно, хватит – сказал Норман. – Мне надо идти, подрегулировать свой павлиний костюм. А ты еще раз просмотри список. Пока-пока. – И с этими словами он поднялся и вышел, захлопнув за собой дверь.
Я бросил портфель на пол, взгляд на Наоми, и решил, что дела подождут. Трахнувшись, умывшись, почистив зубы, побрившись и трахнувшись еще раз, я спустился к завтраку.
После завтрака я осмотрел большой зал. Лоуренс наконец закончил работать над ним, и прекрасный образец готики превратился в то, что, по его мнению, должно было изображать восточный дворец.
Камень древних стен замазали кричащей красной краской, поверх которой грубо намалевали китайские иероглифы. Галерею для музыкантов обмотали гирляндами пластиковых фруктов – личи и китайских апельсинов. На полу валялось несколько воздушных шариков, а вывеска «С Новым Годом!» свалилась со своего места над входом. С главной люстры свисало нечто, что я с первого взгляда принял за дохлую собаку. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это, видимо, китайский дракон, изобретательно сооруженный из лейкопластыря и бутылочек из-под «Фэри».
Лоуренс немного вышел за рамки бюджета в пятьсот фунтов. Согласно его счету – фунтов на сто семьдесят пять тысяч.
Я схватился за сотовый и набрал номер.
– Алло, – сказал я. – Жюлик? Да, я хозяин. Эдвин. Найди Лоуренса и убей. Счастливо.
Солнце вышло из-за тучи, и в небесах запели ангелы.
Не буду утомлять читателя описанием всех подробностей моего дня. Вы знаете, на что это похоже, когда вы устраиваете большую вечеринку и хотите, чтобы все было «как надо». Вы нервничаете по каждому, самому незначительному поводу. Подавать «шато-лафит» 1822 года в бокалах-тюльпанах или граненых стаканах? Для фуа-гра – большие ложки или маленькие? Или просто ковырять его пальцами? Что, если у осла, которого наняли для шоу, не встанет? А если головы у обезьян не пролезут в дырки, которые прорезали в столешнице? А если в каком-нибудь подарке окажется на один MM меньше?
Весь вечер Норман бдительно охранял ворота. Я поручил ему укрепить безопасность замка Давстон. Он построил систему внутренних фортификаций: в парке появились ловчие ямы, утыканные бамбуковыми кольями (покрашенными невидимой краской, чтобы не портить общий вид). Но я все равно сильно беспокоился. Одержимость Т.С. Давстона стремлением обезопасить свое существование была вполне обоснована, а до него все равно добрались. Могли добраться и до меня.
Норман следил за тем, чтобы внутрь замка не попало ничего, что не было бы внесено в списки, хранившиеся в большой папке.
Великий Бал Тысячелетия не был тайной. По периметру замка снова выстроились репортеры и зеваки, рассчитывая увидеть, кто же из приглашенных знаменитостей действительно приедет. Норман пристально следил за этими толпами.
Если я не приставал к шеф-повару, официантам, артистам, гномам, моим длинноногим подругам, людям-пепельницам или ослу, у меня оставалось время приставать к нему.
– Чем занимаешься? – спросил я.
– Вали отсюда, – ответил Норман. – Я занят.
– А это что? – я показал на караван длинных черных фур, направлявшийся в нашу сторону. Внушительного вида грузовиков с затемненными ветровыми стеклами и эмблемами Геи на радиаторах.
Норман почесал в затылке и с трудом освободил пальцы от вцепившихся в них волос.
– А кто их знает, – сказал он. – Если честно, здесь какая-то тайна. Они есть в списке, в большой папке, и для них в парке есть специально отведенная стоянка. Но я понятия не имею, что в них.
– Может, это надувные замки? – предположил я. – Ну, знаешь, чтобы прыгать, типа батута.
Гримаса Нормана должна была обозначать «ну и идиот».
– Я уверен, что ты прав, – сказал он. – А теперь будь любезен, вали отсюда.
