Лаура усмехнулась. Муж, хотя и занимался с ней музыкой, тоже не слишком преуспел.
Она заерзала у него на коленях. Затем провела ладонью по его бедру.
Он, нахмурившись, проворчал:
— Чем ты занимаешься?
— Отрабатываю технику, Алекс. — Лаура поцеловала мужа в губы. — И учусь правильно держать руки.
Он засмеялся и провел ладонью по ее груди.
— Ты пользуешься запрещенными приемами, моя милая. И отвлекаешь меня от важных занятий.
Лаура почувствовала, что ее действия уже привели к ожидаемому результату.
— Полагаю, милорд, что у вас найдутся еще более важные занятия.
Потянув мужа за руку, она заставила его опуститься на колени.
— Здесь? — спросил он, поглядывая на полуоткрытую дверь.
— Думаю, что слуги давно уже привыкли к нашим шалостям, — со смехом ответила Лаура.
— Ты неисправима, — усмехнулся граф.
Он поднялся, подошел к двери и плотно закрыл ее. Затем помог жене расшнуровать платье.
— Неисправима? Возможно. Но ты и не пытаешься меня исправить.
— Уж пусть лучше мои колени сотрутся о ковры Хеддон-Холла, — с улыбкой пробормотал граф.
Лаура рассмеялась.
— Есть способ спасти ваши колени, милорд.
— Неужели?
Лаура, уже нагая, уселась на табурет и, прислонившись спиной к клавесину, раскинула в стороны ноги.
Граф покачал головой, поражаясь изобретательности жены.
— Не посмотреть ли нам, насколько я музыкальна в этом положении? — проговорила она с лукавой улыбкой.
Десять минут спустя Алекс с усмешкой подумал о том, что стоны и крики Лауры гораздо приятнее для слуха, чем ее пение.
Просматривая депеши, граф то и дело хмурился, поправляя очки на носу.
Либо Питт совершил ошибку, либо нарочно вложил в пакет несколько переведенных с французского донесений, касающихся намерений Франции относительно Португалии. Алекс взглянул на дату на пакете.
Нет, Питт никогда не ошибается. И никогда не упускает детали, которые другому могли бы показаться незначительными. Питт — гениальный тактик. Но черт возьми, зачем министр подсунул ему эти бумаги?
Алекс еще раз перечитал переводы. Затем встал, подошел к шкафу, где хранил карты, и развернул их на столе.
Если Питт не ошибся, Испания действительно готовилась к войне. Конечно, министр частенько заставлял своих подчиненных разгадывать головоломки, но в данном случае выводы напрашивались сами собой. Похоже, Испания намеревалась вторгнуться в Португалию, и, если Англия ничего не предпримет, испанцы добьются своего.
К счастью, тактика Питта приносила плоды — набеги на побережье Франции оказались действенными. Удалось уничтожить боеприпасы на складах прибрежных городов, а также нанести ощутимый урон французским кораблям, принимавшим участие в войне. Да, судя по всему, Англия в этой войне одерживала победу. Тактика Питта состояла в том, что он не боялся атаковать противника небольшими силами, — министр верил в британских моряков, творивших в бою чудеса. О том, что Англия одерживает победу за победой, свидетельствовали и донесения из Америки, а также из Индии.
Однако если Испания вступит в войну, то придется считаться с другими факторами, и все намного усложнится. Сможет ли Англия, ослабленная непрерывными войнами, устоять против такой могущественной морской державы, как Испания?
Алекс молил Бога, чтобы все поскорее закончилось.
Еще два года назад люди Питта перехватили депеши, из которых следовало, что Испания намерена вступить в войну. В испанских портах — на Кубе и на Филиппинах — наблюдалась повышенная активность.
Одолеваемый самыми ужасными предчувствиями, Алекс сел писать Питту. Граф любил свою страну, а также почитал короля и министра. Но эти чувства не мешали ему видеть истинное лицо войны. И теперь ему было что терять.
Теперь у него появилась Лаура.
Граф Кардифф, хотя и был пэром королевства, не стремился появляться при дворе. Более того, он не очень-то дорожил своим титулом. И все же он согласился выполнить задание Питта и относился к своим обязанностям самым добросовестным образом.
Едва ли не каждый вечер граф допоздна засиживался в кабинете, склонившись над документами, и его жене приходилось спать в одиночестве. Но если бы не Лаура, он не смог бы выполнять задание Питта. Просматривая депеши, Алекс то и дело вспоминал о прозорливости жены — ведь она подарила ему очки…
