— Тогда честь и хвала Драгомиру. Доложу на базу. — И, обернувшись к Нуку, командир продолжал: — А сейчас самая главная часть выхода — выполнение упражнения по атаке подводной лодки. Дайте сигнал «Тревога».
Нуку подошел к электрическому щиту, где находилась кнопка сигнала тревоги. Он нажал кнопку — и сразу подал голос ревун. Пулеметчик, сидевший верхом на откидном стульчике, как на сиденье мотоцикла, вздрогнул и вскочил, его руки автоматически выполняли заученные движения. Послышался отрывистый лязг металла. Пулеметчик надел каску и, наклонившись к прицелу, крикнул:
— Пулемет к бою готов!
Нуку подошел к леерам. Матросы разбегались по своим постам. Бомбосбрасыватель медленно повернулся вправо, влево. Люк погреба боеприпасов открылся.
Последовали рапорты:
— Бомбосбрасыватели к бою готовы!
— Кормовое орудие к бою готово!
— Носовое орудие…
Капитан Якоб с хронометром в руке засекал время и чего-то ждал. Нуку удивленно посмотрел на него:
— Кто-то еще не доложил?
— Сбрасыватель левого борта.
— Сбрасыватель левого борта к бою готов! — послышался торопливый голос.
— Теперь все, — сказал командир и остановил хронометр. — Не уложились в норматив на четыре секунды из-за какого-то «головастика».
Нуку с трудом сдержал улыбку: таким неподходящим для данного момента показалось ему определение командира. «Головастиком» оказался один из тех быстрых и ловких матросов, которые по сигналу тревоги надели на головы каски и стремглав разбежались по боевым постам.
— Вэляну, сходи-ка вниз, посмотри, кто там опоздал. Потом повторим все еще раз. Ну, что там с эхом?
— Эхо постоянное. Направление первоначальное. Координаты установлены.
— Передаем на базу, — принял решение Якоб. — Если подтвердят, задача по поиску выполнена. И дальше подготовка к атаке… минус просроченные четыре секунды. А вы что думаете по этому поводу, товарищ старший лейтенант?
Нуку вздрогнул. Вопрос оказался для него неожиданным. Он еще не мог оценить, насколько успешно действовал экипаж. Но отвечать все равно было надо. Он чувствовал на себе взгляды находившихся на мостике. Даже брюзга Ионицэ повернул в его сторону лицо в красных прожилках.
— Думаю, все идет нормально, — ответил Нуку. — Четыре секунды — это не так уж много, тем более если речь идет об одном человеке. К тому же я не знаю, как это выглядит по сравнению с нормативом.
Капитан Якоб улыбнулся, снял фуражку и провел рукой по волосам:
— Время неплохое. Даже с теми четырьмя секундами мы уложились в норматив. Но речь идет о другом — о нашем собственном нормативе, в который мы неоднократно укладывались. Досталось нам это нелегко, и отказываться от достигнутого мы не собираемся.
— Необходимо принимать во внимание и метеоусловия. В первые часы штормовой погоды коэффициент полезного действия, как вы знаете, падает.
— Да, так оно и есть, но это не повод, чтобы снизить требовательность к себе. Только в сложных условиях формируются необходимые качества настоящей тренировки. Я это и медикам объяснил. Надо поддерживать тонус, постоянно делать усилие над собой, в противном случае победит морская болезнь. Из- за нее даже бои проигрывались.
— Существует и физиологический аспект, — осторожно заметил Нуку.
— Никто этого не отрицает. Но должно существовать единство между физиологическим и психологическим. Надо рассматривать организм в целом, как говорили древние. Моральный дух помноженный на тренированность… Представляешь, как здорово все получится? Вот этого мы — я и все, кого ты видишь на этом корабле, — и добиваемся.
— Считайте и меня в их числе, — весело сказал Нуку. — Всеми фибрами души поддерживаю эту идею!
Из штурманской рубки опять вышел старший лейтенант Стере с какой-то бумагой:
— Докладываю, товарищ командир, база подтвердила координаты цели условной подводной лодки. Они полностью совпали с нашими.
— Поздравляю! — сказал Якоб. — Теперь можем продолжать поход. Пройдем через полигон на скорости. Посмотрим, на что способна наша «старушка». Рулевой, ложимся на старый курс. Полный вперед!
— Есть, полный вперед! — оживился механик. «МО-7» полетел как стрела, рассекая волны.
Облокотившись о леера, Нуку закурил сигарету и посмотрел на часы. Было почти полночь. Он удивился, как быстро идет время вахты. Третью ночь они стояли на якоре в районе, достаточно удаленном от берега. Привыкал к кораблю Нуку быстро. Вечерами, выполнив программу подготовки, офицеры задерживались на ходовом мостике, беседовали о том, о сем — не о важных проблемах, а о тех банальных вещах, из которых состоит жизнь человека. Воспоминания о школе, о семье, об общих знакомых, приятелях… Для Нуку этого было достаточно, чтобы не чувствовать одиночества, обособленности, чтобы преодолеть стеснительность новичка.
Сегодня он заступил на вахту вместе с капралом Вишою, парнем с размеренной речью, который был портным на гражданке. Нуку знал, что перед армией тот женился и сейчас ждал рождения ребенка.
— Ну ты и стараешься! — пошутил Нуку.
— Даже слишком. Это что-то вроде семейной традиции: у меня отец тоже рано женился. Сейчас, когда мы идем с ним по улице, он представляет меня своим друзьям как младшего брата и все смеются, потому что знают, что я его сын.
— Не скучаешь по дому?
— Плакаться было бы стыдно, я уже один раз был дома. Но меня мучает беспокойство. Жена живет сейчас с родителями. Все же тяжело, понимаете? Да и слабенькая она…
Нуку подумал об Амалии. Как-то ей там одной? Он и раньше, случалось, дежурил по ночам, однако обязательно звонил домой поздно вечером, когда она ложилась спать. Она рассказывала ему о разных событиях дня, а он желал ей спокойной ночи.
Он ушел из дому, не зная, что предстоит выход в море. Едва успел позвонить, перед тем как сняться с якоря.
— Вечером не приду.
— Вот, уже началось!
— Не волнуйся, меня не будет всего несколько дней.
— У тебя есть все необходимое? Может, успеешь забежать на пару минут домой?
— Ты хорошо знаешь, где у моряка дом, — отшутился он. — Не переживай, у меня есть все необходимое.
— Тогда… я буду ждать. Береги себя…
Нуку навязчиво преследовала реплика Амалии: «Вот, уже началось!» Она вызывала какое-то смутное беспокойство. Он вздохнул и принялся смотреть на черную воду за бортом. Там, за фальшбортом, время от времени отсвечивая мелкими искрами на гребне волн, рождал любопытные картинки якорный фонарь: на какое-то мгновение появлялось вдруг разноцветье трав, отливающих перламутром, мелькал постамент статуи, плавник загадочного морского животного… Конечно, глупо надеяться встретить здесь, в этих темных водах, Белого Кита. Да и стоять на якоре в море — это совсем не то, что находиться в плавании. Какое-то промежуточное состояние: никуда не плывешь, а от берега далеко, да и палуба постоянно качается…
В первый же день выхода в плавание море устроило экипажу хорошую проверку. Конечно, все члены экипажа стремглав бежали к своим постам и делали все, что от них требовалось, но было заметно, что дается им это нелегко. У некоторых началась морская болезнь, и они подходили к фальшборту и наклонялись над леерами, придерживая одной рукой пилотку, но когда возвращались, то делали вид, что
