которым в злобе приложила ее ворожея, когда Избранник уже почти что стал пленником Офелии.
«Ну, ничего, — подумал Аргаррон, — раз я пока застрял на Горнагаре, значит, надо изменить тактику. Если не выходит блицкриг, перейдем к осаде».
— Малышка! — Он осторожно потряс суккуба за плечо.
— Мм?.. — Офелия подняла на него взгляд и сладко зевнула, показав клыки.
При мысли об игривых покусываниях в самых неожиданных местах Аргаррона посетило желание задержаться в покоях еще ненадолго, но он погнал его прочь: работы было выше крыши, он и так позволил себе непростительно долгий отдых.
— Прости, малышка, мне надо работать, — сказал архидемон, вставая с кровати. Демонессу он аккуратно положил на черный шелк простыней, смятых после бурной ночи.
— Вот всегда так. — Офелия надулась, перекатилась на живот и, согнув ноги в коленях, оплела их хвостом.
Аргаррон погрозил ей пальцем:
— Офелия, я тебя очень ценю, но и о делах нельзя забывать…
— Вызови мне Асмургаррона, — попросила Офелия. — Я его хочу.
Тут архидемон, уже открывший пасть для ответа, задумался. Асмургаррон был могущественным демоном, который мог стать неплохой заменой развоплощенному Деймосу, но имелась одна загвоздка или даже две: во-первых, Аргаррон весьма сомневался в преданности этого типа, а во-вторых, он совершенно непотребно и по-смертному ревновал к нему Офелию. Впрочем, последняя могла послужить неплохим рычагом воздействия…
— Хорошо, — сказал Аргаррон. — Но ты должна будешь убедить его служить мне.
— Конечно, дорогой. — Суккуб открыла ротик и поиграла языком между губами. — Он согласится на что угодно, когда я поиграю на его флейте.
Архидемон рыкнул и вышел. Он, безусловно, знал, что в одиночку суккуба не удавалось удовлетворить еще никому, но всё равно он хотел, чтобы Офелия принадлежала ему и только ему. Вся она, во плоти ли, или без, но только для него одного.
«Когда я стану богом, она будет моей», — подумал архидемон, заходя в заклинательный покой.
Несколько ассистентов-колдунов оторвались от своих занятий и безмолвно подошли к своему Повелителю.
— Готовьте гексаграмму, — сказал Аргаррон. — Я должен вызвать себе кое-кого.
Колдуны засуетились, а архидемон потянулся сознанием в Астрал, где над его духовной сущностью кружил смерч из плененных душ. Он начал вбирать в себя их энергию, и тут же тонкая струйка силы превратилась в поток, когда несчастных призраков начал терзать ужасный холод. Несколько из них развоплотилось, но Аргаррону было наплевать: десятком больше, десятком меньше…
Когда архидемон снова сосредоточился на материальном мире, насыпанная волшебным песком гексаграмма уже была готова, а колдуны жались к стенкам, внимательно наблюдая за Повелителем.
Повинуясь жестам и словам архидемона, нити волшебных потоков слились в багрово-черный узор, являющийся как бы продолжением гексаграммы и накрывающий ее подобием купола.
— Жертву! — приказал архидемон, и внутрь горящего узора полетел карлик с вырванным на алтаре сердцем.
Нити вспыхнули, и ударной волной разбросало всех колдунов. Аргаррон стоял посреди бушующих потоков, расправив крылья и раскинув в стороны руки.
— Приди, Асмургаррон! — выкрикнул архидемон. — Приди, ибо я, Аргаррон, призываю тебя!
В зал вошла Офелия и встала у дверей, облокотившись на стену. Если бы Аргаррон ее увидел сейчас, возможно, он бы потерял контроль над заклинанием и неизвестно чем бы это кончилось. Но архидемон смотрел в другую сторону, на проявляющуюся в потоках багрово-алого огня фигуру — почти с самого Аргаррона размером, похожую на кошмарного вида скорпиона с осиными крыльями и мощными задними ногами, которые позволяли ходить прямо.
В следующий миг всё резко стихло, и Аргаррон взревел от отдачи, когда в него ушел весь излишек энергии. Сзади к нему подошла Офелии и обняла, пощекотав грудь коготками.
— Спасибо, дорогой, — мурлыкнула она, потом посмотрела на Асмургаррона. — Асмур, привет, я скучала.
— О… — проскрипел демон, выходя из гексаграммы. Его хитиновый хвост волочился по полу со зловещим шуршанием, на кончике жала дрожала капля яда. — Офелия, сколько лет, сколько зим! — Он перевел взгляд фасетчатых глаз на архидемона. — Аргаррон… что ж, вижу, собирается старая добрая команда из преисподней… Ну здравствуй, старый пират!
— Здравствуй, Асмургаррон! — Демоны обменялись рукопожатием и неискренне обнялись.
— Дорогой, оставишь нас на пару… часов? — спросила Офелия, чуть скребя коготками по спине Аргаррона.
— Конечно, — оскалился архидемон. — У меня куча дел. Объяснишь Асмуру, что к чему?
— С радостью. — Демонесса улыбнулась. — Немедленно.
Аргаррон вышел, услышав, как Офелия, пискнув, повисла на демоне. Когда нужно было, суккуб могла выглядеть очень искренней. Архидемон отказывался понимать, что Офелия нашла в этом хитиновом уроде, у которого даже нормального любовного мускула не было, не то что у него, Аргаррона.
Архидемон, идя по коридору, поймал себя на мысли, что думает не о делах, а исключительно о том, как Офелия совокупляется с Асмургарроном.
«И что она в нем находит? — зло думал он. — Таракан несчастный. Ничтожество… пару смертных замучает и счастлив до повизгивания… Но боец хороший, что ни говори. Правда, надо его держать подальше от алтаря, а то насосется дармовой силой и обнаглеет».
Аргаррон вернулся в кабинет и жестом пригласил заходить по одному толпящихся у дверей офицеров, посыльных и прочих страждущих с докладами.
За делами архидемон даже не заметил, как стемнело.
За день он перебрал целую гору бумаг, отдал распоряжения, касающиеся обороны и обустройства Горнагара и прилегающих островов, добился, чтобы предприятия карликов снова заработали. Правда, пришлось ставить к станкам зомби и рабов, что не могло не сказаться на производительности, но это было лучше, чем ничего.
Аргаррон переформировал военные подразделения, распределив вооружение, воинов и транспорт, наладил выдачу провианта — тем, кто в этом нуждался, разумеется. Для ходячих мертвецов провианта не требовалось, для вызванных недавно некромантами призраков тем более.
В распределении ключевых должностей тоже было не всё в порядке. Обязанности главного жреца архидемон возложил на наиболее толкового колдуна из гарров, но заменить Деймоса по эффективности жертвоприношений он, увы, не мог. Администрацию на Горнагаре и в окрестностях пришлось передать Императору, который и без того еженедельно был вынужден выходить на связь с Грамбом, когда вопросы тамошнего управления требовали его слова.
Архидемон полагал, что его тело не может физически устать. Но в каком-то смысле он всё же устал от бесконечной беготни, суеты, неумолкающих вызовов шара Эха Тьмы, тупости и разгильдяйства подчиненных. Пришлось срубить немало бестолковых голов, прежде чем на должностях появились хоть что-то соображающие индивиды.
Когда дела были улажены, Аргаррон вернулся к себе и узрел на своей кровати Офелию, призывно на него смотрящую. После ее воздушного поцелуя Аргаррону захотелось взвыть, но он сдержался.
— Может, потом? — спросил он. — Я вымотался, как не знаю кто.
Офелия, как обычно, когда ее что-то не устраивало, надула губки и укоризненно посмотрела на могучего архидемона.
— Может, Асмургаррона позовем? — спросила она, улыбнувшись. — Втроем веселее будет.
— Зови. — Архидемон взмахнул рукой. — Устроим старую добрую оргию на троих.
— Я здесь уже, — сказал Асмургаррон, висящий на потолке, обвив хвостом какую-то балку. — Но, прежде чем наша общая любовь увлечет нас своими ласками, надо кое-что обсудить.
— Я весь внимание. — Аргаррон сбросил с себя латы и сел на кровать. Офелия довольно пискнула и сползла на пол перед Аргарроном, завладев его плотью.
