сумасшедшего кубиста, облицованное пористым камнем странного серо-коричневого цвета. Здание изгибалось, расползалось во все стороны, пучило мириады подслеповатых глаз-окон. Оксане оно показалось обожравшимся чудовищем. И то, что именно здесь учился Геночка Савченко, не вызывало никакого удивления - они со школой были друг другу под стать.
Генка вздохнул, словно увидел после долгой разлуки старого друга, который успел поседеть и отрастить живот:
- Да... А когда-то она была красивая. Светло-бежевая. А с той стороны - стоянка для автобусов. Мы туда приезжали. И «уголок». Там перед и после уроков тусовались особо продвинутые товарищи. Курили.
- И ты тоже? - фыркнула Лора.
- Нет. Я был примерным мальчиком. Почти. Почти отличником и комсоргом.
- Тогда все ясно...
- Ну что, пойдем вовнутрь?
- Я подожду здесь, - отказалась Лора.
Остальные, обреченно вздыхая, вслед за Генкой поднялись по ступенькам и вошли в стеклянный холл-аквариум.
- Вы куда? - строго поинтересовался охранник.
- Я здесь когда-то учился, - блаженно улыбнулся Генка. - Хочу вот друзьям показать.
Как они и боялись, Генка водил их по узким, крытым серым линолеумом коридорам и говорил, говорил, говорил... Началась перемена, дети с воплями носились взад и вперед, толкая их и заставляя прижиматься к стенам.
- Да... - без конца вздыхал и качал головой Генка. - А когда-то народу было... Все хотели здесь учиться. Впрочем, сегодня же Рождество. А вот наш кабинет. Физический, - он подошел к двери, подергал. - Закрыто. А жаль. Я бы вам показал парту, за которой сидел. С девочкой Мариной. Жуткая была дура...
- Ген, может, пойдем уже? - сморщился, как от кислятины, Макс.
Но он словно не слышал, вел их все дальше и дальше, по каким-то лестницам и застекленным переходам и продолжал говорить. Прошло не меньше часа, прежде чем им удалось выбраться наружу.
- А вон там парк, - Генка показал куда-то за дома. - Называется Стромовка. Мы туда на физкультуру ходили. И уроки там с Юлькой прогуливали.
Вадим испугался, что Генка потащит их в эту самую Стромовку и до Града они доберутся в лучшем случае к обеду, когда от ног уже останутся одни воспоминания. Если вообще останутся. Но Бог миловал.
Всю дорогу Генка продолжал терзать их своими байками.
- А что это за дом? - попытался отвлечь его Вадим, показывая на необыкновенно красивое здание, похожее на маленький замок.
- А фиг его знает, - отмахнулся Генка. - Обычный частный дом. Так вот, мы с Ярдой сели на трамвай и поехали на Шарку купаться. Это озеро такое...
Все было испорчено. И президентский дворец, и величественный собор Святого Вита, и очаровательная узенькая Злата уличка, где когда-то прямо в крепостной стене жили алхимики, - от Генкиной заунывной болтовни все покрылось толстым слоем скуки и раздражения. У Лоры в тонких ботиках замерзли ноги, у Оксаны разболелась голова.
- Слушай, - шепнул ей на ухо Вадим, - завтра мы придем сюда одни. Я тебе обещаю. И пусть Савченко застрелится.
- Лучше бы он рассказывал обо всем этом, а не о том, как плевал с галереи.
- Я сам тебе обо всем расскажу.
- Я устала! У меня болят ноги! - заныла Лида, когда они, злые и раздраженные, уже почти не глядя по сторонам, спустились к Малостранской площади, окруженной белыми домами под красными черепичными крышами. - Я есть хочу.
- Слабаки! - громко расхохотался Генка. - Ладно уж. Вон там есть винарна. Винный то есть ресторан.
После обеденного перерыва пытка продолжилась.
- Гена, ты не мог бы помолчать? - сдерживаясь из последних сил, спросил Макс, когда они дошли до Карлова моста.
- Конечно, - кивнул Генка и продолжил болтать.
- Тебя же русским языком попросили, заткнись! - заорала Лора. На них начали оглядываться. - Да затрахал ты всех своими...
-
Он подошел к ней и действительно что-то прошептал ей на ухо. Лора побагровела.
- Слушай, скажи, куда ехать, я поймаю такси. И ключи дай от дома. Хватит с меня экскурсий.
- Извини, голубка, не могу. Это же не мой дом, как я тебе ключи дам. К тому же сейчас будет самое интересное - Старый Город.
Лора плелась сзади, глотая злые слезы.
- Что он тебе сказал? - тихо спросил Макс, обнимая ее за плечи.
- Ничего, - прошептала она, глядя себе под ноги.
И тут случилось что-то странное.
- Слушай, Генка, это ведь Петршин? - спросил Вадим, показывая на гору, которая возвышалась ниже по течению на другом берегу Влтавы.
- Да, Петршин, - ответил Генка совсем другим голосом, хриплым и напряженным. - А что?
- Скажи, а туда можно подняться? Туда, где крепостная стена?
- А кто тебе не дает? Хочешь - на фуникулере, хочешь - пешком. Только без меня, - отрезал он и замолчал.
Совсем замолчал. Он шел впереди, сворачивал из одной узкой, мощеной булыжником улочки в другую и не говорил ни слова.
- Ген, а что это? - робко пискнула Лида, показывая на нечто круглое, обнесенное решеткой. - Колодец?
Генка словно не слышал ее, хмуро глядя в никуда.
- Это фонтан, - тихо ответил Вадим. - Если не ошибаюсь, шестнадцатого века. А площадь называется Мале намнести. Вот тот дом - «У белого льва», видите, на нем домовой знак.
Незаметно для себя он начал рассказывать, вспоминая все, что знал. Недаром столько лет его любимыми книгами были два старых путеводителя по Праге. Генка продолжал молчать, его лицо не выражало абсолютно ничего. И только когда они стояли перед Орлоем - курантами на Старомнестской ратуше - оно дрогнуло.
Качал головой турок, строго смотрели вниз Скупость и Тщеславие, шествовали друг за другом, появляясь в окошках, апостолы, пел петух, но Генка смотрел, не отрываясь на Смерть. Фигурка скелета дергала за веревку колокольчика, другой рукой поднимая песочные часы. Вадим повернулся и увидел, что у Генки на глаза навернулись слезы.
- Что-то в глаз попало, - быстро сказал он, отворачиваясь.
* * *
«Я начал с того, что хотел описать свой поход на Петршин, но слишком увлекся воспоминаниями. Так вот, Петршин для меня всегда был символом исполнившейся мечты. Вадим говорил, что его мать считала так: мечта сбываться не должна, именно поэтому он и занялся тем, что никогда его особенно не интересовало. Вадик был близок мне, он словно был моим двойником, бывает же так! “Сходные вещи сближать привыкли великие боги”. А если проще, то два сапога пара, или рыбак рыбака видит издалека.
Так вот, я пять лет смотрел на эту чертову гору издали. Что в ней было такого? Поднимись пешком или в вагончике фуникулера, погуляй в парке, полюбуйся городом с вышки. А еще лучше - с девушкой. Тогда я встречался с Юлей из параллельного класса. Но она была особой прагматичной, и романтического в ней не было ни на… haliř. Как смешно выглядят чешские слова, написанные по-
