“изнаночные” тропы - и тут же чувствую себя Мальчиком-с-Пальчик, заблудившимся в темном лесу, после того, как птицы склевали дорожку из крошек.
Я растерянно оглянулась. Все эти мрачные облупившиеся дома и подворотни казались совершенно одинаковыми. Дом справа подмигивал пустыми глазницами выбитых стекол. Я свернула за угол и оказалась в безлюдном тупике. Мне стало жутко, и я поторопилась вернуться.
- Простите, вы не скажете... - кинулась я к первой встречной женщине и осеклась.
Это была Кирюшина подружка.
Она приостановилась и посмотрела на меня в упор. Глаза ее, чуть выпуклые, окаймленные замечательно пушистыми ресницами (не накладными и не накрашенными тушью “тройной объем”, а своими!), были тяжелого серого цвета. Я всей кожей чувствовала ее удивительно неприятный взгляд.
- Я не местная, - ответила она сочным грудным голосом, резко повернулась и пошла в сторону, противоположную той, куда шла до сих пор.
Я ошарашенно смотрела ей вслед. Ничего себе! Может, я просто хотела узнать, сколько времени. Или Кирюша все-таки заметил меня и сказал ей, кто я такая?
Машинально я свернула в первую попавшуюся подворотню, прошла через проходной двор и оказалась прямо у пансиона “Лаура”.
Поднявшись наверх, я хотела попросить у портье посуду, но подумала, что, даже если такая услуга и предусмотрена, все равно не смогу из нее есть. Лучше выловлю из супа таракана, чем буду есть с
Сжевав пару круассанов, выцедив через край стаканчик йогурта, я достала купленный у метро журнал “Лиза” и осторожно пристроилась на кровати. Никуда не денешься, придется как-то переступить через брезгливость. Все-таки лучше, чем на лавке, утешала я себя.
Только ведь с Геростратом придется спать в одной кровати.
Еще вчера, когда мы сидели на моей кухне и поедали шницели с цветной капустой, я была уверена, что не хочу этого. Абсолютно не хочу. Да, была любовь, была страсть, потом все кончилось. Он меня бросил, и все прошло, а переживала я только по инерции. Ну как ребенок, у которого отнимают игрушку. Кажется, что игрушка самая замечательная во Вселенной и другой такой уже никогда не будет. А главное, обидно, что не сама игрушку потеряла или сломала, а другой отобрал. Получила игрушку назад - и стало ясно: она старая, скучная и совершенно ненужная.
Это я вчера так думала. Или убеждала себя в том, что так думаю. А сегодня, после серии бурных поцелуев на бережку Суздальского озера стройная теория как-то пошатнулась.
Алла, Алла, о чем ты? Какой там секс, о другом подумай!
Заграничный паспорт! Он что, решил за границей спрятаться? А диск?
Я замотала головой, как лошадь, в надежде вытрясти оттуда все эти мысли. Не хочу об этом думать.
А о чем тогда? О маникюре? Или о сотворении мира? А может, о матушке и Кирюше?
Ну и что тут думать? Конечно, я не собираюсь ей докладывать. Он, разумеется, скажет, что это его пятиюродная кузина из Тьмутаракани или просто сотрудница, с которой они закупали продукты для небольшого рабочего банкета. Мамуля традиционно поверит, она всегда всему верит, если говорит лицо неженского пола. Я окажусь идиоткой или, еще хуже, интриганкой, пытающейся внести разлад в дружную семью. Нетушки, пусть это выплывет наружу как-нибудь без моего участия. Можно подумать, своих проблем мало!
Дай-ка я лучше подумаю, с чего все началось. Как-то за всеми “увлекательными” событиями я совершенно забыла о первопричинах этого родео. Совершенно непонятная история. Похоже, кто-то сознательно подставил и Андрея, и меня. Но кто? И зачем? Вчера, когда мы с Корниловым разговаривали на лестнице в редакции, у меня уже крутилась в голове какая-то мысль, но тогда я ее не поймала. Я еще сказала ему, что надо спокойно подумать. Думай, голова, думай! Ищи, откуда ноги растут.
И вот тут-то у меня возникло странное ощущение, что сегодня я то ли сказала что-то, то ли подумала о чем-то таком, что могло бы вывести к разгадке. Я начала усиленно вспоминать, что же я сегодня говорила и о чем думала.
Так, с самого утра. Еда. Бутылки. Зеркало. Сказка. Волосы. Поцелуи. Одежда. Проститутки. Гостиницы. Фотографии. Заграница. Продукты. Кирюша.
Нет, ничего не получалось. То ли я что-то упустила, то ли информационный канал закрылся. Но, как всегда, когда забудешь что-то, это кажется самым важным. И я упорно перебирала: гостиницы, паспорт, одежда, проститутки, волосы - пока глаза не начали слипаться, а мысли путаться.
* * *
Наверно, я и во сне думала о том же, потому что все эти мысли так или иначе там присутствовали. Правда, в совершенно невероятных сочетаниях. Сначала я собирала на берегу бутылки, а Корнилов фотографировал меня и орал, чтобы я не шевелилась. Потом Кирюша оказался сутенером, который продавал проституток за границу. В конце концов я очутилась в парикмахерской, а Корнилов в кокетливом желтом передничке придирчиво выбирал в стаканчике расческу.
В этот момент раздался стук в дверь. Я так и подскочила. Мы договорились с Андреем, что, когда он вернется, постучит: “Зенит” – чемпион”. Но в дверь ломились совершенно неритмично.
- Кто там? - спросила я, на цыпочках подкравшись к двери.
- Открывай! - рявкнул незнакомый мужской голос.
Я замерла.
- Киса, открой, - пискнул портье. - Разговор есть. Да не бойся, открой.
Я осторожно приоткрыла дверь, и в комнату тут же ввалился тощий длинный мужик с острым птичьим носом и нехорошим взглядом. Узкие плечики обтягивала серая трикотажная рубашка, а между черными брюками и ботинками ослепительным моветоном белели носки.
- Веня сказал, у тебя хозяина нет, - то ли спросил, то ли ответил мужик. - Это неправильно. Девушка одна не должна работать. Мало ли кто обидит. Как ты думаешь?
Я пожала плечами. Попадалово продолжается. Сейчас у меня и сутенер появится! Надо как-то объяснить, что я не проститутка, а честная женщина, которая пришла в гостиницу с любовником. Нельзя, что ли?
- Ты, голуба, крылушками не маши, а то улетишь. На первый раз прощу, а в другой - учти. Ты моя. Придешь и скажешь Вене - Вантузова, мол. Или не приходи вообще.
Ничего себе кликуха - Вантуз! Или это фамилия такая - Вантузов? Да нет, не может быть, у таких фамилий нет, только клички.
- А клиент где? - поинтересовался Вантуз, сосредоточенно ковыряя пальцем в ухе.
- Какой клиент? - опомнилась я. - Извините за пошлость, но это не то, что вы думаете.
- Не понял! - нахмурился Вантуз и повернулся к портье Вене. - Ты же сказал, ее Морковка привела.
- Так это она сказала: мол, Марина...
- Ну да! - важно подтвердила я. - Марина сказала, сюда можно приехать с другом, и никто не будет совать нос и спрашивать документы. Можно подумать, у приличной женщины не может случиться маленького приключения. А этот сразу: “Ты чья? Так нельзя”. Нет, больше в жизни сюда не приду! Лучше в Дом колхозника.
- Там советами замучают, - золотозубо улыбнулся Вантуз. - Ладно, трахайтесь, не будем мешать. Извините за вторжение. Разберемся. А где все-таки... друг?
- Вышел. Ненадолго. Скоро вернется.
- Но если надумаешь вдруг, то всегда буду рад. Ты вон какая миленькая. И попка есть, и бюст... на родине героя. И ножки... - он придирчиво оглядел меня, как корову на ярмарке. - Не от ушей, конечно, но хоть не кривые. Ну что, подумаешь? С каждого стольника пятьдесят твои. Не считая платы за комнату.
Я послушно кивнула. Процесс вербовки в постельную армию я представляла себе как-то иначе. Может, у них с кадрами напряженка?
- Ну вот и отлично. Звать-то тебя как, дорогуша?
- Виолетта, - брякнула я.
