Мы не переговаривались — даже мысленно, — но у меня не возникало и тени сомнения, что рядом именно Поттер. Живой, настоящий Гарри, а не фантом, созданный сном. Я голову готов был дать на отсечение, что он тоже находится в этом сне вместе со мной, что сон у нас сейчас — один на двоих. Наверное, отчасти эта уверенность подкреплялась еще и тем, что он один в этом искаженном мире оставался неизменным, нормальным — таким, каким был всегда?
Золотой мячик некоторое время водил нас по стадиону, то порхая вокруг толстенных шестов, то лавируя между «игроками», напоминавшими уже помесь жабы и тролля. Ничего человеческого не оставалось даже в их лицах — носы приплюснутые, огромные рты напоминают щели между камнями, а глаза выпучены, точно у лягушек. Они цеплялись за метлы перепончатыми лапами, тем не менее, оснащенными внушительными когтями, и вяло пытались схватить нас, однако ни Гарри, ни мне не составляло труда увертываться от протянутых лап и летящих навстречу тварей. Мы действовали почти синхронно — то сворачивая, то разлетаясь в воздухе, так что наши траектории оставались симметричными, — и меня не оставляла мысль, что со стороны это, должно быть, смотрится довольно красиво.
Тем временем снитч словно бы устал летать по стадиону и нырнул в траншею между площадкой и трибунами. Мы с Гарри, переглянувшись, — это был первый намек на общение за все время этого странного «матча»! — последовали за ним.
Реальность неуловимо изменилась. Нет, какое-то время мы летели по траншее, уворачиваясь от поперечин и креплений, но по-прежнему держась вместе. А потом… потом, вместо того, чтобы вернуться обратно на площадку, мячик нырнул еще ниже, увлекая нас за собой. В действительности ни на одном стадионе никогда не должно было, да и не могло быть ничего подобного, но здесь, во сне, это не казалось даже странным. Вместо того, чтобы свернуть с вправо, огибая площадку, траншея резко повернула влево, окончательно уводя под землю. Времени сворачивать и прекращать преследование уже не было, и мы впорхнули в тоннель следом за снитчем.
Поначалу лететь здесь, казалось, было даже проще, чем по траншее: ход, квадратный в разрезе, был прямым, лишенным всяческих балок и прочих препятствий, и к тому же освещенным обычным дневным светом, хоть и было не очень понятно, откуда он исходит. Стены были обработаны довольно грубо, все покрытые глубокими бороздами, оставленными какими-то камнедробильными и прочими инструментами. Однако вскоре рукотворная часть прохода закончилась и вывела нас в необъятную пещеру. В отличие от тоннеля, здесь было мрачно, бледный свет падал лишь в нескольких местах через отверстия в потолке — но и его было довольно, чтобы разглядеть гигантское помещение. Пещера не была похожа на зал — пространство вовсе не было пустым. Повсюду вздымались естественные каменные колонны, громоздились острые как бритва скалы… На какой-то момент у меня даже сердце замерло при виде всего этого — наполовину от восхищения и какого-то благоговения, наполовину от страха: я ведь не знал, где именно мы находимся, да и как отсюда выбраться — тоже. Впрочем, как следует осознать, куда мы попали, я так и не успел. Золотая вспышка мелькнула впереди, увеличивая скорость, и мы с Гарри рванули следом. Сверкнув в лучах света из одного из потолочных отверстий, мячик ринулся в темноту за особенно крупной скалой. Мы последовали за ним.
За скалой скрывался вход в еще один туннель, но на сей раз нерукотворный. Длинный и извилистый, хоть и освещенный, как и первый, непонятно откуда взявшимся дневным светом, правда, менее ярким. Пола как такового в нем и не было толком — из расщелины под нами вздымались острые как бритва камни, и при мысли о том, что будет, если один из нас сорвется с метлы, внутри все холодело.
Мячик снова мелькнул впереди, полыхнув золотистой вспышкой, и снова начал увеличивать скорость. Мы с Гарри, не сговариваясь, поступили так же — впрочем, теперь мы волей-неволей должны были лететь быстрее, чтобы хотя бы не упустить снитч из виду. Несмотря на головокружительную скорость, мы по-прежнему летели вровень, не отставая и не вырываясь вперед, лавируя между то сужающимися, то расходящимися в стороны стенами и свисающими с потолка сталактитами, и легко следуя резким изгибам и поворотам туннеля.
Постепенно свет вокруг нас становился все более тусклым, а где-то далеко впереди замаячило светлое пятно. Туннель теперь не делал резких поворотов, а стены постепенно расступались, открывая лучший обзор. Неужели выход? В это хотелось верить… Освещение вокруг померкло окончательно, теперь единственным источником света стало маячившее впереди отверстие. Снитч на его фоне был почти незаметен — лишь доносящееся до нас знакомое стрекотание серебряных крылышек говорило о том, что мы все еще не упустили свой мячик.
Проем в конце туннеля оказался довольно просторным, но мы все равно невольно оба сжались, приникнув каждый к рукоятке своей метлы, когда вылетали наружу. Я когда-то слышал, или, возможно, читал, что когда человек выходит из темного подземелья наверх, то даже в пасмурный день дневной свет может на какое-то время ослепить его. Впрочем, к нам это не относилось — по большей части «наше» подземелье было освещено, а по помрачневшей его части мы летели очень недолго. И потом, во сне не обязаны действовать все физические законы.
Мы оказались… над морем. Затянутое грозовыми тучами небо, казалось, надвинулось еще ниже, и теперь нависало над нами, словно потолок. Темно-синие тучи, обложившие его до самого горизонта, кажется, можно было потрогать руками. Между ними то и дело посверкивали зарницы, хотя дождя не было. Наш снитч, показавшись в последний раз, пулей устремился вперед — и в следующую секунду с треском взорвался, расчертив небо вспышкой ослепительной зигзагообразной молнии, в точности повторившей форму знаменитого поттеровского шрама.
Я не отдавал себе отчета в том, что, вылетев из туннеля, мы оба невольно затормозили, и теперь зависли на месте, растеряно оглядывая небо. «И что же теперь делать?» — мысль, бившаяся в сознании, кажется, тоже была одна на двоих. Я обернулся — за спиной раскинулось скалистое побережье. Ни намека на какие бы то ни было постройки, да и вообще на присутствие человека. Как мы здесь оказались, ведь Хогвартс далеко от моря? Не сговариваясь, мы устремились вверх, желая заглянуть за гребень прибрежных гор, но…
Снизу — внезапно, без малейшего предупреждения, и так быстро, что я осознать-то этого толком не успел, поднялся смерч, распуская прямо под нам жадную, зияющую воронку. Насколько мне было известно, в Британии не бывает торнадо — однако моему сну этот факт, кажется, ни капельки не мешал. Я даже не мог с уверенностью сказать, было ли это хоть отдаленно похоже на действительность, да это и не было в тот момент важно. Прежде, чем мы успели опомниться, вихрь подхватил нас обоих в свои смертоносные объятия, швыряя из стороны в сторону, точно щепки. Впервые нарушилась безупречная симметрия нашего полета. Смерч со страшной силой швырнул меня вниз, выдирая из-под меня метлу, чуть ли не выворачивая руки из суставов. Я судорожно вцепился в неожиданно заскользившую под пальцами рукоять, и какой-то частью сознания, будто со стороны, увидел, как Гарри одновременно с этим подкинуло в воздух, крутя и практически ломая его тело, сворачивая парня в какой-то бесформенный ком. Я дернулся вверх: помочь ему, подхватить, помешать чему бы то ни было причинить ему боль — и тут меня потряс оглушающий удар, и я с головой погрузился в бурлящую ледяную воду. Я рванулся прочь, захлебываясь соленой морской водой, но метла в моих руках вдруг превратилась в извивающийся склизкий зеленый побег, скользнувший между пальцами, и в мгновение ока обвившийся вокруг моего тела, спеленав меня по рукам и ногам. Плотоядная водоросль! Она рывком дернула меня вниз, погружая на недосягаемую глубину — недосягаемую для хоть малейшего лучика надежды! Я закричал, но в легкие хлынула все та же соленая вода…
Я проснулся от собственного крика, по инерции рывком приподнимаясь и резко садясь. От первого же вздоха голова закружилась от облегчения, но я, не теряя времени, судорожно заозирался по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь. Дезориентированное чересчур ярким сном сознание не торопилось помочь осмыслить то, что я видел, но я просто не успел еще толком прийти в себя. Почти тут же справа от меня раздался второй вскрик, и Гарри, такой же перепуганный и растерянный как и я, резко сел, дико озираясь по сторонам. Я хорошо понимал, что он чувствует, и мне не нужно было прибегать для этого к Узам между нами. Сон был слишком ярким… В какой-то момент мне показалось, что мы оба все еще в его власти — по крайней мере, небо над головой было почти таким же, пасмурным и затянутым тяжелыми темными тучами. В довершение сходства прямо над головой полыхнула зарница, и чуть погодя донеся приглушенный гром. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что то, что я вижу — не настоящее небо, а всего лишь
