разбиться. Правда, оставались другие охранные чары, которые не позволяли Хвосту разбить свою банку самому, изнутри. Но это не проблема: при том, что творилось тут сейчас, во всем Больничном крыле, должно быть не осталось ни единой целой плошки…
Повинуясь заклятию Петтигрю, двери больничного Крыла со скрипом зашевелились — и встали на место, складываясь, срастаясь, как было раньше.
— Коллопортус! — послал новое заклятие он. Я охнула. Эти чары мне видеть в действии не приходилось, но я о них читала — запирающее заклятие, которое, предположительно, снять нельзя. Правда, саму дверь оно крепче не делает, так что высадить ее все же можно, — но в данный момент это, пожалуй, несущественно… Я кинулась к запертой теперь двери, минуя кровати, но было уже слишком поздно — тяжелые дубовые створки монолитом преградили путь. С той стороны донесся слабый крик и стук — Гермиона и остальные, по-видимому, пытались прийти мне на помощь, но заклятие надежно удерживало дверь. Дрожа с ног до головы, я обернулась к своему бывшему пленнику.
Сама не знаю, почему этот «триумфальный выход» Петтигрю до такой степени напугал меня. В прошлый раз я с ним вполне справилась, и не было никакой видимой причины, чтобы не смогла справиться снова — и все-таки внутри у меня все заледенело от ужаса. Я сжала палочку трясущимися пальцами, неуверенно направляя ее на Хвоста. В голове снова металась лишь паническое «что же делать?». А может, потянуть время?
— Как ты освободился? — спросила я дрогнувшим голосом — и дрожь эта от него не укрылась. Петтигрю зловеще ухмыльнулся.
— Твои чары дышали на ладан, деточка, — хихикнул он. — К тому же, в этих стенах слишком много древней магии, магии созидания и исцеления! Когда эти глупые великаны начали ломать здание, их разрушительная мощь ворвалась сюда, произошел конфликт — и я смог черпать из силы этого противостояния!
— Угу… — пробормотала я, не утратив здравого смысла, несмотря на охвативший меня ужас. Откровенная фальшь его высокопарного заявления слегка покоробила меня — и в то же время дала мне необходимый толчок, чтобы собраться духом. — Или просто на твою банку рухнул кусок потолка, и поскольку чар неразбиваемости на ней больше нет, расколотил ее вдребезги, — проговорила я. — Моя защита удерживала ее изнутри, а не снаружи… Странно, что ты уцелел. Хотя чему тут удивляться — крыса есть крыса.
— О, о, о, послушай только! — окрысился Хвост. — Думаешь, ты одна можешь брать в плен? А вот я думаю, Лорд будет мною доволен, если я приведу ему девку Гарри Поттера!
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь! — рыкнула я. Во мне жаркой волной наконец-то всколыхнулся гнев, сметая ледяной ужас. Да кем возомнило себя это ничтожество!? «Привести девку Поттера» — ага, щас! Уже побежала!
— Ступефай! — выкрикнула я, впрочем, понимая, что первую атаку он отобьет сходу, и поэтому почти без перерыва продолжила, как учил Дамблдор в этом году. — Петрификус Тоталлус, Импедимента, Редукто!
Это называлось атака «каскадом». Обрушить лавину заклинаний на защищающегося противника, не дать ему времени опомниться и атаковать, в надежде, что хоть одно из заклинаний достигнет цели. Разумеется, убить таким образом нельзя, Авада требует слишком большой магической мощи и сосредоточенности, и использовать ее в каскаде могут только по-настоящему могущественные маги, вроде самого Дамблдора. Но даже и без Авады, в идеале полагалось подобрать последовательность заклятий так, чтобы отражать каждое из них надо было отдельным способом, а не обыкновенным «Протего». Однако на исполнение такого каскада все равно нужно было куда больше силы и искусства, чем было в моем распоряжении — ну или побольше времени на его составление. Сейчас своим каскадом я могла в лучшем случае достать, повредить, отвлечь — но зато было больше шансов, что хоть одно заклятие точно попадет в цель. Все чары моего «каскада» были несложными, элементарными, и не требующими много сил, способными именно что всего лишь отвлечь и чуть ослабить противника. Честно говоря, основной расчет я делала на финальное «Редукто», направленное не на самого Хвоста, а на стену рядом с ним. Оно и в самом деле подействовало, но Хвост с крысиной ловкостью уклонился от брызнувших в стороны каменных осколков. В ответ он атаковал меня сам, выкрикивая какие-то заклятия, которых я не разобрала за великаньим ревом, донесшимся снаружи.
Некоторое время мы обменивались ударами заклятий, постепенно перемещаясь по палате. Я и сама толком не знала, что хочу сделать с ним — снова взять в плен? Да ну его к черту, что мне с ним делать посреди битвы!? Да и на кой он, собственно, вообще нужен-то? Чтобы Сириус мог порадоваться и осуществить давнюю месть лично? Думается мне, данная идея слегка утратила актуальность на фоне сражения… Конечно, выхода у меня особо и не было, кроме как продолжать отбиваться — ну не сдаваться же самой, в самом-то деле? Вот только мне пока было непонятно, чем закончится эта наша нелепая битва.
Мысль убить Петтигрю мне казалась жутковатой. Не то чтобы я его жалела или сочувствовала — это вообще не относилось к нему. Битва битвой, но я никогда никого не убивала — и начинать не очень-то хотелось. Тем более ради такого ничтожества. И все-таки не следовало упускать из виду и то, что это ничтожество могло причинить мне серьезные неприятности — взять хотя бы его намерение оттащить меня к Воледморту, где бы тот ни был, — а я представления не имела, как все-таки смогу от него отбиться в итоге.
Конец нашему сражению положили посторонние обстоятельства. В пылу схватки мы оба, кажется, позабыли о великанской потасовке снаружи. Было как-то не до того, чтобы обращать внимание на то, что именно там у них происходило… Так что я не могла бы сказать точно, как же так получилось, что на забытое было здание снова обрушился сокрушительный удар. Пол под ногами снова повело, раздался оглушительный грохот и треск, скрип и лязг, звон осколков стекла и больничной посуды. От очередного удара — случайного или же намеренного? — угол здания, тот самый, где находилась незабываемая отдельная палата, с ужасающим звуком, напоминающим то ли стон, то ли предсмертный вздох невиданного чудовища, просел еще больше — и обрушился, осыпаясь вниз лавиной каменного крошева и увлекая за собой бОльшую часть больничного пола. Мой крик потонул в оглушительном грохоте.
Краем глаза я успела заметить, как Петтигрю прыгнул в сторону, на лету трансформируясь в крысу. Мерзкое создание скользнуло по обломкам стен и осколкам камней, юркнув в дыру в полу — но не там, где разрушенное здание обрывалось вниз, а там, где под бывшей палатой еще оставались жалкие останки нижней классной комнаты. Впрочем, ловить предателя мне было недосуг, потому как сама я оказалась в куда худшем положении, чем он.
Когда пол под ногами стал проседать и осыпаться, я отпрянула назад, к уцелевшей еще пока стене. Я надеялась, что там сохранится хоть небольшой участок пола. Надежда оправдалась — но в истинно буквальном смысле. Возле одной из чудом уцелевших опорных стоек здания сохранился небольшой пятачок — и только. Я оказалась практически прижата к стене, я не могла ни спуститься вниз, ни добраться до двери. Здесь, под этой частью палаты, была уже не классная комната, а какой-то из многочисленных залов — так что до пола внизу было почти так же далеко, как до земли. И — как будто этого было мало! — стена, к которой я прижималась, тоже покрылась трещинами и тряслась, готовая вот-вот обвалиться и без всякого великанского вмешательства. Я лихорадочно озиралась по сторонам, пытаясь придумать, что же мне делать. В принципе, до двери Больничного Крыла было не так уж далеко, и если бы я только могла как-то перебраться через обвалившийся участок пола…
Стена за моей спиной задрожала ощутимее, откуда-то снизу снова послышался знакомый скрежещущий стон, с которым обрушился угол здания — только на сей раз чуть тише. Облаком взметнулась пыль и туча каменного крошева. Я вцепилась пальцами в выступающий камень и зажмурилась, с холодным ужасом чувствуя, как моя шаткая опора теряет остатки устойчивости и все сильнее накреняется. Откуда-то сбоку послышался свист ветра.
— Давай руку! Черт, Блейз, прыгай! — в первый момент, услышав знакомый голос, я решила, что у меня галлюцинации. Распахнула глаза — и ошеломленно уставилась в искаженное гневом и страхом лицо. — Да прыгай же! — крикнул Поттер. Его крик словно бы заставил мой разум включиться — я осознала, что Гарри завис передо мной, верхом на метле, и протягивает руку, чтобы подхватить меня. «Откуда он здесь взялся?» — как-то отстраненно подумала я. И в этот момент моя «опора» окончательно лишилась своего
