–?Это… какой-то зверь… да, словно тень, но огромная, очень чёткая тень, бежала по дороге прямо на нас и бросилась на лобовое стекло. А потом растворилась…
–?Чёрный пёс?
–?Что?
–?Ну, знаешь, эти байки про чёрного пса, который рыщет по дорогам и бросается на спящих водителей?
–?Да я вроде не спал… Я ж как раз сказал что-то… что до Каменца меньше ста километров, вот что я сказал. Помнишь?
–?Да. Да, сказал. Слушай. А может, это был волк? Ну, там… отбился от своей стаи, вышел из тростников и безобразничает…
–?Нет, это был не волк. Я представляю себе, как выглядит волк, и это был не он. Это был не пёс, это был не волк, это была не лиса, это вообще не было похоже ни на одно животное, которое я знаю.
–?Так что ж это было такое?
Остаток пути мы проделали без приключений и без единого слова. В Каменец мы въехали уже поздним вечером – город горел множеством огней, над которыми возвышалась ярко подсвеченная громада замка.
Гостиницу мы нашли практически сразу по описанию маршрута с сайта: за переездом через Смотрич налево и ещё раз налево, к реке. «Заблудившийся единорог» представлял собой трехэтажное здание, обшитое деревом, с маленьким фонтанчиком перед входом и фигурной решёткой в полтора человеческих роста вокруг территории. Справа была небольшая стоянка, машин на десять. Сейчас на ней стояли две машины: одна аккуратно на одном парковочном месте, другая – поперёк, перегораживая сразу три. Я поставил свою машину сбоку, подхватил сумку с ноутбуком и сумку Вербы, и мы направились к гостинице.
Фойе «Единорога» от пола до потолка было отделано деревом, в том же стиле, что и фасад гостиницы. За деревянной стойкой рецепции на фоне деревянной стены стояло маленькое бесполое существо неопределённого возраста с огромной копной рыжих волос и смотрело прямо перед собой. Мы подошли к стойке.
–?Добрый день, – сказал я.
Существо не ответило. Я внимательно разглядывал его. Крохотного роста – стойка рецепции была ему по шею – существо было довольно толстым. Оно было одето в форменную одежду гостиницы с беджем, на котором, наверное, было его имя. Но бедж был пристёгнут к груди существа ниже уровня стойки и под каким-то странным углом смотрел вниз, поэтому имя мы прочесть не смогли. Сверху на бочковидном туловище располагалась круглая, даже чуть приплюснутая голова со спутанными крашеными волосами и совершенно жабьим лицом. Существо смотрело прямо перед собой, не поднимая глаза на посетителей.
–?Мы бронировали номер, – сказал я, подождал ещё секунду и пощёлкал пальцами в воздухе. – Алё-о. Добрый день. Вы здесь, с нами?
–?Я тут, с вами, – ответил мне сзади приятный женский голос.
Я обернулся. От входных дверей к нам шла симпатичная молодая девушка в гостиничной униформе с беджем, на котором было отчётливо написано: «Оксана».
–?Всё, Марыля, можешь идти, – сказала девушка, зайдя за стойку, и медленно погладила существо по голове. Марыля повернулась и, так и не взглянув на нас, обошла стойку и скрылась за боковой деревянной дверью.
–?Мы бронировали номер, – сказал я и положил на стойку паспорт. Верба положила свой.
–?Один номер или два? – спросила Оксана.
–?Два одноместных, – сказала Верба, – я сегодня утром звонила.
–?Да-да, конечно, – сказал Оксана, отксерила наши паспорта, попросила расписаться в журнале и протянула нам наши ключи: – Вот, пожалуйста. По лестнице на второй этаж и налево. Ваши номера рядом. Желаю хорошо отдохнуть в отеле «Заблудившийся единорог».
–?Спасибо, – сказал я и поднял сумки. – Вай-фай у вас везде работает?
–?У вас в номере должен быть. Подождите, вот, возьмите, – она протянула мне маленькую бумажечку, – это пароль авторизации. У нас тут… если без пароля включить… соседи подключаются и…
–?Везде так, – успокоил я её.
Мы поднялись на второй этаж и разошлись по номерам. Я бросил сумку возле кровати и первым делом достал и включил компьютер. Я очень хотел залезть в душ и помыться, но любопытство оказалось сильнее. Синдром современного человека – мы проверяем почту с утра до того, как идём чистить зубы, и не можем заснуть без ровного гудения кулера.
Хаим прислал мне письмо шесть минут назад.
«Hallo, Kreuzschnabel.
Wir haben Geld bekommen, danke. Wie du wisst, das auswirkt sich sehr positiv auf meine Motivation, und ich habe im Stapels altens Papier durch ganz Berlin zu gewuhlt gesturmt.
Ich kann nicht sagen, dass es einfach war, aber ich sammelte ein paar Dinge uber Hans Brueghel. Und so seltsam zu sagen, aber ich erwartete, dass je mehr ich lerne, desto mehr klares Bild werden. In der Tat passiert ein Gegenteil.
Hans Brueghel wurde in Muhlhausen, Thuringen (Regierungsbezirk Erfurt), 1. November 1901 geboren. Er studierte in der Vorschule, dann Gymnasium. Anfang 1918 trat er in die Armee als Kriegsfreiwilliger ein, hat in den Krieg ein paar Monaten gefuhrt, und sogar bis zu Unteroffizier gebracht. Nach dem Krieg er studiertet Jura in Gottingen und Munchen, dann im Freiburg und Marburg. Er dientet in verschiedenen staatlichen Strukturen als Regierungsreferendar, dann als Regierungsassessor. Im Jahre 1926 wurde er Mitglied der Deutschen Volkspartei, und im Jahre 1930 in der NSDAP beigetreten, im gleichen Jahr hat er zum ersten Mal Bolivien als militarischer Berater besucht. Aber laut Augenzeugen schimpft er mit Rohm, und fahrt zuruck nach Deutschland. Im Jahre 1931 hat er im SS beigetreten, und im Jahre 1932 ist er nach Bolivien in der Suite von Hans Kundt gekommen, wo das Kommando uber die Batterie mit dem Rang eines Feldwebel nimmt, dann als Leutnant. Nach dem Rucktritt von Kundt dient weiterhin in der Armee von Bolivien unter dem Kommando von Dr. Wilhelm Brandt vor dem Ende der Chacokrieg.
Im Jahre 1935 kommt er nach Deutschland zuruck, wo er in den Dienst zu SS Einheit «Totenkopf» getreten wurden. Vor 1938 – in Dachau, und dann in Oranienburg, in der Verwaltung der SS. Soviel ich verstehe, dass Brueghel einer besten Experte uber dem KZ Rationierung in Deutschland war.
Im Jahr 1939 hat Brueghel um eine SS Verfugungsdivision als Offizier der VI Abteilung eingeruckt, und bleibt bei der Division in dieser Position bis zu seiner Vermissung. Brueghel wurde nach Kamenez-Podolsk 3. Juli 1943 kommandieren, in der Fassung, die in den Dokumenten angegeben ist, im Zusammenhang mit der Reorganisation des judischen Ghettos – das hei?t, als Rationierung Berater. Er kam in Kamenetz 7. Juli, hat registriert, und seit diesem Augenblick verlasstet er mehr auf die Beziehung mit einem offiziellen Personen nicht. 15. Juli wurde er als vermi?t gemeldet, und in der Verluste Zusammenfassung ist der 2. SS Division «Das Reich» genannten.
Das ist eigentlich alles, was ich aus seine Biographie erfahren konnte.
Nun analysieren wir das.
Der Anfang Brueghels Biographie kam mir bekannt vor, und ich schnell mit anderen Quellen vergleicht: es wiederholt die Biographie von Regierungsprasident Kurt Klemm, aber mit einem Abstand von 7 Jahre. Klemm ist auch aus Muhlhausen, ging auch durch die erste Weltkrieg, ist auch Jurist, war Mitglied der Volkspartei, und hangte herum fur eine lange Zeit in verschiedenen burokratischen Positionen in der Staatsapparates. Jedoch konnte ich eine Verbindung zwischen diesen Personen bis zu 1943 nicht zu finden.
Gehen wir fort. Brueghels Dienst in Bolivien als militarischer Berater sieht seltsam aus. In der Chacokrieg fuhr die ausgewachsener Wolfen, die Erste Weltkrieg meist in den Rang von Offizieren beendeten, das Durchschnittsalter der deutschen Berater betrug da 40–45 Jahre. Es waren Burschen junger, sagen wir, Wilhelm Brandt ist nur ein Jahr alter als Brueghel, aber Brandt ist nicht ein Jurist, er ist ein professioneller Soldat! Was hat Brueghel da vergisst? Und was ist das ein idiotische Verweis auf den Streit Brueghels und Rohms? Wie konnte Feldwebel, das interessiert mir, sich mit einem Mann auf den politischen Einfluss zu Hitler nahegelegen entzweien?
Weiter – Brueghel verandert unerwartet Spezialitat, und von der Artillerie ein KZ Rationierung Normer geworden. Das ist ein seltener Beruf, und ich wurde mich nicht wundern, wenn Sie vorher davon nicht gehort hat.
