– Это не звезды, Камелия, – хрипло сказал он. – На этот раз не звезды свели нас.
Она смотрела на Саймона, загипнотизированная мягкими интонациями его голоса, нежностью его власти над нею, восхитительным ощущением его красивого тела, вжимающего ее в тонкий матрац.
– Тогда что?
Он потянулся вниз и поймал серебристую слезу, бежавшую по ее щеке.
– Не знаю.
Камелия прикрыла глаза, не в силах смотреть на него. Она отдала ему часть своей души и не могла смириться с этим.
– Я не могу оставить Африку, Саймон, – прошептала она прерывающимся голосом. – Не могу.
Слезы быстрее покатились по загорелой щеке и золотистому шелку волос. Камелии дорого далось это признание, понял Саймон, чувствуя, как сжимается его сердце. Она старалась быть с ним честной. Но ее слова почти не имели значения. Он уже знал о ее глубокой связи с этим странным диким местом.
И если думал, что мог ослабить эту связь, пытаясь привязать Камелию к себе, то ошибался.
– Я не прошу тебя уехать, Камелия, – сказал он, поглаживая ее волосы. – Но и ты должна понять, что я не могу остаться здесь. У меня есть работа, родные и жизнь, которую я создал себе в Англии и Шотландии. Я не могу оставить все это, чтобы жить в африканской глуши. Это твой мир и твоя жизнь, а не моя.
Камелия проглотила ком в горле, сильнее прижимаясь к нему.
– Я понимаю.
Саймон недоверчиво посмотрел на нее.
– Понимаешь?
Она кивнула.
– Мне нужно идти, – прошептала она.
– Останься со мной, Камелия, – нежно настаивал Саймон. Он не хотел, чтобы она уходила. Ни сейчас, ни когда– либо. – Ненадолго.
Камелия покачала головой. Она не могла остаться с ним ни минуты дольше. Ее сердце медленно разрывалось пополам, и она не думала, что сможет вынести это.
– Позволь мне уйти, Саймон. – Камелия попыталась встать, но он не шелохнулся. – Пожалуйста.
У него не было выбора. Он откатился в сторону, нашел брюки и повернулся к ней спиной, давая ей время одеться.
Камелия торопливо возилась с крючками корсета и завязками нижних юбок. Наконец одевшись, она пробралась к выходу из палатки.
Саймон повернулся, чтобы пожелать ей спокойной ночи.
Но она уже ушла, и только полог палатки шелестел ей вслед, да слабый аромат цитрусовых и цветущих лугов плыл в ночном африканском воздухе.
Все не так, как должно быть.
Зареб нахмурился, увидев, как Камелия выскочила из палатки Саймона с рассыпанными по спине волосами, сжимая жакет, наброшенный на кое-как застегнутую блузку. Хотя было слишком темно, чтобы разглядеть ее лицо, Зареб безошибочно ощутил исходящее от Камелии отчаяние.
Это неправильно.
Он стареет, решил Зареб, чувствуя охватившие его гнев и досаду. Только старостью объясняется, что он заранее не почувствовал боль, которую Кент причинил его обожаемой Тише. Он не ожидал, что его дар ослабнет с возрастом, и никогда полностью не понимал свои возможности. Мать предупреждала его, что способности могут ослабевать и усиливаться в зависимости от того, что с ним происходит. Именно по этой причине Зареб решил не жениться. Бесчисленные требования жены и детей иссушили бы его силу и затуманили внутренний взор. И хотя порой дар предвидения становился проклятием, бывали и другие времена, когда он приносил неописуемое удовольствие. У Зареба было ощущение, что он сильнее связан с силами неба и земли, чем самые могущественные колдуны.
Но какой смысл в этих способностях, сердито задумался Зареб, если он не сумел предотвратить страдания самого дорогого ему человека?
– Иди к ней, – сказал он Оскару, который, устроившись у него на плече, грыз печенье. – Ты ей нужен.
Спрыгнув на землю, Оскар помчался к палатке Камелии.
Зареб в настороженной тишине всматривался в темный силуэт Саймона за пологом палатки. Неужели он ошибся, решив, что этот странный белый человек с огненными волосами в мятой одежде поможет победить темный ветер Пумулани? И даже если Кент победит те силы, что лорд Стамфорд невольно выпустил на свободу, начав раскопки, чего будет стоить Тише его присутствие?
Саймон в своей палатке развернул насос, взял инструмент и начал регулировать механизм. Во всяком случае, он, кажется, настроен снабдить Камелию всем, что поможет освободить участок от воды.
Это хорошо.
Зареб покачал головой, смущенный водоворотом хороших и темных сил, бушующих вокруг. Порой нелегко понять их смысл. Возможно, и в этом виноват возраст, с досадой подумал он.
Зареб снова отступил в темноту, усталый и смущенный, найдя убежище в собственной палатке.
И не знал, что не он один прятался в тени, наблюдая, как полуодетая Камелия бежит в ночи.
Глава 12
– Есть новости, хорошие и не очень, – серьезно сообщил Оливер.
Саймон, стиснув челюсти, завернул винт, снова сорвав резьбу.
– Черт побери, – пробормотал он, – я уже пятый винт загубил, пытаясь собрать эту проклятую штуку! – Он выпрямился, ударившись головой о край насоса. – Дьявол!
– Хватит богохульствовать, приятель, – нахмурился Оливер, – или мне придется вымыть твой язык куском мыла, что дала Юнис!
– На вкус оно не хуже того волокнистого сушеного мяса, которое мы ели на завтрак, – раздраженно ответил Саймон, протирая голову.
– Это был билтонг, – объяснил оскорбленный Зареб, – приправленное пряностями и высушенное на ветру мясо антилопы. Очень хорошо для силы.
– Да, оно забирает все мои силы на переваривание, – пробормотал Саймон. – У меня такое чувство, что я съел старый башмак. Что за хорошие новости?
Лицо Оливера прояснилось.
– Я тут порасспрашивал, и все говорят, что сезон дождей закончился. До октября будет абсолютно сухая погода.
– Замечательно, – протянул Саймон. – По крайней мере больше не надо волноваться, что эту грязную дыру зальет. – Он рылся в коробке с инструментами в поисках очередного винта. – А плохие новости?
– Я столкнулся с проблемой, когда пошел за дровами.
– С какой проблемой?
– Их тут нет.
– Что значит – нет? – недоверчиво посмотрел на него Саймон.
– Оглянись вокруг, – развел худыми руками Оливер. – Тут немного травы, полно кустарников, но нет деревьев, если не считать нескольких ростков, которые сгодятся на дрова только через несколько лет.
Оливер прав, сообразил пораженный Саймон. Кроме нескольких молодых деревьев и захудалых кустарников, сколько хватало глаз, не было ни одного дерева. Саймон в замешательстве посмотрел на Зареба.
– Где деревья, Зареб?
– Были деревья, давным-давно, – ответил африканец. – Племена, жившие здесь, строили из них хижины и разводили костры.
– Потом появились буры, – добавил Сенве, – и они срубили еще больше деревьев, чтобы расчистить землю под поля.
– Потом стали искать алмазы у рек Вааль и Оранжевая, – продолжил Бадрани, – и тоже рубили деревья для хижин и костров.
Зареб кивнул.
– Затем появились поставщики древесины, они срубили оставшиеся деревья и продали их на
