– Поразительные причуды ума.
– А ты хитрец, – засмеялся он.
Нэнни спросила, что нам подать. Меркуцио заказывал пережаренный бифштекс с перцем, когда взорвалась бомба. По крайней мере, звук был как от бомбы. Цвета сразу пропали. Систему ГВР взломали, окружение стало нечетким и начало исчезать. Мерк вытащил из кармана металлический прибор, создававший искусственные помехи. Мерк только что им воспользовался.
– Вот теперь мы одни, – сказал он. – Но это ненадолго.
Система уже пыталась наладиться, но Мерк был на полпути к воротам. Я бежал за ним след в след. Я не успел прочитать надпись над воротами, но и так помнил, что там написано. «Заходи в мой рай». Строка из Корана.
Вот мы позади Таджа. Лестницы расположены в западном и восточном углу. Пятнадцать ступеней вниз, запертая на засов дверь, через нее виден коридор в триста футов длиной.
Я знал, куда он ведет.
– Задняя дверь, – подсказал я.
– Естественно, – ответил он.
Мерк прошел сквозь дверь, не открывая ее, просто прошел и исчез.
Я пошел за ним.
И сразу же оказался в новом месте. Как будто вернулся в сознание. Услышал гул электрических машин. Я удобно возлежал на модифицированной кровати, ее еще называют виртуальным спальником. Я снял перчатки и очки, вытащил капельницу ВР из руки.
Это была моя спальня. В реальном мире.
Глаза слипались, во рту было сухо.
Стук в дверь, она со скрипом приоткрылась: внутрь заглянул Меркуцио.
– Так ты идешь? – прошептал он. Меркуцио был талантливым хакером. Он загнал в компьютер фальшивый код собственного изготовления, который открыл нам заднюю дверь из ВР. Это было нарушением школьного расписания, правил школы, авторитета Маэстро, возможно, нарушением законов. Но именно об этом я просил в своих молитвах. Я поднялся на ноги и пошел за ним по коридору.
Все белое. Похоже на больницу или санаторий.
Тихо. Мы прижимаемся к стене. До обхода медсестер еще несколько часов, но выход охраняют. Игра в терпение. Кофе, чай из трав или скотч, уж не знаю, что ей понадобилось, но она пошла за второй чашкой, а мы выскользнули за дверь.
Снаружи было темно, однако я видел, что вокруг много зелени и очень красиво. Я обернулся, чтобы прочитать надпись на двери:
ДЕБРИНГЕМСКАЯ АКАДЕМИЯ ГВР.
Современный подход к обучению щедро спонсируется корпорацией Гедехтнис.
Я не мог вспомнить это слово, оно начиналось на 'Г'. Гедехтнис. Скорее всего, это акроним. Каждая буква что-нибудь означает. Г – что-то, Е – что-то, из остального, кажется, получается нечто вроде «лекарства и усовершенствованные безвредные химические технологии».
Гедехтнис.
По-немецки значит «память».
Значит, я нахожусь в Дебрингеме, штат Мичиган. В моем родном городе. И вот я вспомнил длинные, ленивые дни, длиннохвостых змеев, раскрашенных под драконов. Я вспомнил, как научился плавать, а уже через несколько недель мог несколько раз перевернуться под водой. Я вспомнил содранные коленки и антисептики. Вспомнил свой первый день в школе, там меня встретил Маэстро, мама держала меня за руку, а папа подбадривал, когда они подключали меня к ГВР. Помню, мне понравился мой первый день в школе. Помню, он мне не понравился. Я помнил.
А сейчас немного истории. В начале двадцатого века, во времена дискриминации и сегрегации, Дебрингем был черным курортом, там любили проводить отпуск афроамериканцы. Первый черный американец, получивший степень доктора философии в Гарварде, У. И. Б. Дюбуа сказал о Дебрингеме следующее: «Чистая физическая красота, блеск воды и золотистого воздуха, изящество деревьев и цветущих кустов, пение птиц, неспешное движение солнца, луны и звезд – самое прекрасное, что я видел за двадцать лет. А если вы добавите к этому еще и товарищество – привлекательные сильные женщины и неглупые мужчины из Канады и Техаса, Калифорнии и Нью-Йорка, Огайо, Миссури и Иллинойса, все они – дети и внуки Эфиопии, все они горят желанием отдыхать и развлекаться, – вы поймете, что нет места лучше, чем Дебрингем».
Особое место. Мичиганский рай, так его называли.
Ночные клубы Дебрингема удостаивали своим посещением короли джаза. Луи Армстронг. Кэб Каллоуэй. Сара Воган. В течение многих лет там выступали такие замечательные исполнители, как Сэмми Дэвис Младший, Великолепная четверка, Арета Франклин и Билл Косби.
Но когда по Закону о гражданских правах белые курорты были открыты для черных, пришел конец Дебрингему. Зачем всегда проводить каникулы в северо-западном Мичигане, если можно отправиться, куда душа пожелает? Хот-Спрингз, Атлантик-Сити, Майами-Бич. В городок приезжало все меньше и меньше народу. Он распался. Как в свое время распался Кэтскилз, когда для евреев открыли другие курорты. Можете назвать это Великим законом непредсказуемых последствий – ничто не действует так разрушительно, как успех.
Уже через шестьдесят лет городок никак не связывали с джазом. Однако стали связывать с наукой. Все благодаря выдающемуся молекулярному биологу своего времени доктору Райане Карвер. В своих работах Карвер утверждала, что все живое связано между собой. Ее цикл статей «Семена» получил премию Пибоди, он был назван лучшей программой начала двадцать первого века. Когда она ушла в отставку и поселилась в
