Атланта это ЦКЗ (центр контроля заболеваний), значит, все остальные дела должны подождать. Он вышел из помещения и начал прием. Мы с мамой остались вдвоем.
Я скучал по ней.
– Тебе нравится эта школа, – начал я.
– А почему она не может мне нравиться? Маленькие классы. Индивидуальный подход. Ты учишься в своем темпе, но при этом от тебя требуют результатов.
– Непрерывно, – подтвердил я.
– Хватит тебе жаловаться, – уговаривала она. – Эта школа – идеальная песочница. Ты можешь создавать абсолютно все, что заблагорассудится. Именно такими должны быть школы. – Она улыбнулась и продолжила тише: – Плата за обучение здесь немаленькая, так что постарайся получить удовольствие.
– Похоже, мне повезло со школой, – соврал я, отвечая на ее улыбку. Я помолчал. – Иногда мне кажется, что все дело в удобстве. Понимаешь? Я учусь в этом интернате, потому что вы не хотите, чтобы вас беспокоили. Вы заняты. Заняты собой.
– Ну что ты, милый, это неправда. – Насупленные брови выдавали беспокойство.
Пока не пришел папа, она чувствовала себя виноватой.
– Куала-Лумпур, – сообщил он. – Это решено. Мама явно огорчилась. Я подумал, потому, что позвонили папе, а не ей.
– Что такое Куала-Лумпур? – спросил я.
– Черная эпидемия, – сказала мама. – Новая вспышка.
– Впервые встречаю такой необычный период созревания, – задумчиво говорил папа. – К тому же чрезвычайно заразная форма.
– Наверное, она может принести вам славу.
– Она может стать всемирным бедствием, – сказал он, глядя с упреком на циничного сына. – Ты первый, кому я это говорю.
Мы обнялись, и он попросил меня быть хорошим мальчиком. Мама поцеловала меня в щеку и погладила по голове. Я многое хотел им сказать, должен был сказать, но им было некогда, их снова ждали приключения в биозащитных костюмах. С телекамерами и фотогеничными улыбками.
Больше я их не видел.
Ну почему все мы не компьютеры?
Было бы проще. Никаких огорчений. Никаких сомнений. Никакой учебы, никаких учителей. Мы все были бы программами.
Хотя в каком-то смысле все мы запрограммированы. Эволюцией. Инстинкты, половое влечение, борьба, успех. Все, что вложила в нас Мать-Природа, по ее мнению, необходимо для выживания.
К сожалению, этого недостаточно. Мы хотим большего. Общество требует этого.
А значит, нужно учиться.
Образованный должен учить неграмотного. Потому что, по мнению общества, неграмотность делает человека несчастным. Правда, оглядываясь назад, понимаешь, что до того, как чему-то научился, человек был куда счастливее. Подумайте: дети знают очень мало, но причина их неграмотности в невинности. А никто ведь не станет оспаривать, что невинность – это счастье. Однако период этого счастья очень недолог.
Интересно, а Маэстро счастлив?
Скорее всего, нет, решил я. Современный искусственный интеллект программируется максимально похожим на человека. А значит, они «учатся», и «чувствуют», и теряют свою невинность – все как у нас.
Обратная технология – делать людей похожими на машины, – видимо, навечно завязла в рутине учебной работы. Технология кибер-панк была очень популярна еще недавно, но непредсказуемые побочные эффекты (такие мелочи, как необратимое разрушение мозга) смели ее с рынка.
Жаль, что они не смогли справиться. Двухчасовая операция куда лучше, чем многие годы учебы. Сами посчитайте.
А еще было бы неплохо промывать мозги. Можно вставлять знания прямо в мозг, можно добавлять чужие воспоминания. Хотя лучше не трогать лиха.
Лишь в одном я был уверен. Пародия на Дина Мартина, по всей видимости, была очень эффективной рекламой, потому что всю дорогу домой я напевал эту дурацкую песенку.
Разве не смешно, что я помню эту песенку, зато забыл очень многое другое. Детали прошлого вставали на место, но сама загадка случившегося ускользала. Я не мог увидеть всю картину сразу.
Исаак скорчил постную физиономию, когда мы с ним столкнулись в вестибюле. Мы посмотрели друг другу в глаза, он явно злился.
Он побрил себе голову, прямо как Лазарь.
В память о своем ушедшем друге?
– Эй, – окликнул я.
Он не обернулся. Ничего не сказал. Интересно, зачем он выходил из ГВР?
