Достаточно каждому дню своей правды.
Книги независимых журналистов, претендующие на историзм, на поверку оказываются компиляцией репортажей. Собственные впечатления, душераздирающие истории, нравственный и политический комментарий – но не складывается, общая картина не складывается. Клипы.
Художественные творения российских солдат: с большим или меньшим мастерством выписанные истории из ненормального быта антитеррористической операции. Поехали на БТРе за водкой на базар и подорвались на мине. Самый популярный сюжет.
Пожалуй, только мемуары генералов похожи на связный последовательный отчет. Но едва ли непредвзятый.
Мирные чеченские писатели, члены союзов и академики, начинают издалека – “когда динозавры были маленькими…”. И получается хорошо, исторично. До самого конца двадцатого века получается исторично. Потом, в двух последних главах, посвященных собственно войне, повествование рассыпается на осколки.
Совершенно особая вещь отчеты моджахедов. Там вообще все выглядит как мистический триллер: сплошь ангелы чудесным образом уничтожают
Но самое удивительное – рассказы очевидцев.
Чаще всего оказывается, что никто из очевидцев ничего не видел собственными глазами. Они с серьезным видом пересказывают документальные фильмы, показанные по НТВ. Если же видели, то в ограниченном мире каждого оценка события совершенно непредсказуема и зачастую неадекватна.
У человека прямым попаданием бомбы разрушило дом. Он думает, что только он оказался таким несчастным. Ему неизвестно, что в один час сотни людей остались без крова. Или наоборот: случайная мина залетела на огород. А человек уверен, что вся республика была подвергнута массированному обстрелу, перепахана взрывами. И в живых никого не осталось. Только он.
Когда включают электричество, люди бросаются к телевизорам, чтобы узнать: что же произошло на самом деле?! В отсутствие телекартинки реальность коллапсирует, сужается, втягивается, как свет в черную дыру.
Люди не помнят, когда что происходило. Если не было электричества – не работало телевидение – они забывали, какое сегодня число, день недели и даже месяц. Но путают не только даты. Путают последовательность событий.
А раньше я думал, что это только я такой безумный.
Я долго пытался связать факты, склеить отрывки, выстроить единую непротиворечивую цепь событий. Я понял, что это невозможно. История этой войны не может быть написана. Потому что у этой войны не было истории.
У нее было телевидение.
Все, что происходило, редко попадало напрямую в сознание и память. Нет. Но – через телевизор.
Даже если взрыв произошел на соседней улице, на моих глазах – в моей собственной памяти он останется таким, каким его показали на следующий день по телевизору.
Это страшно, мы еще не понимаем, как это страшно.
Почему это страшно?
Виртуальные бои, цифровые сражения, война в телевизионной реальности. Всего лишь картинки, клипы.
Но кровь – настоящая.
Смерть – не понарошку!
Нашей мечтой было, давно, чтобы правители и генералы сами воевали друг с другом. Не нравится президенту Джорджу Бушу диктатор Саддам Хусейн – пусть вызовет его один на один и разберется как мужчина с мужчиной! А русские пузатые генералы пусть метелятся с бородатыми чеченскими полевыми командирами.
Но я буду гуманнее. Я скажу: вам необязательно на самом деле убивать друг друга, или калечить. Вы можете разобраться, кто круче, в виртуальной реальности.
Есть такая компьютерная игра – контрстрайк.
Ваши дети все про нее знают, они проведут инструктаж.
Надевайте наушники, садитесь за мониторы и вперед! В бой!
И ни одно животное не пострадает.
Что же, дьявол вас побери, происходит сейчас? Вы играете в адский контр-страйк за своими начальственными столами, а вместо 3D-моделей на землю падают настоящие люди, истекая всамделишной кровью.
Для чего?
Неужели только для того, чтобы у вас в этой игре было “полное ощущение реальности”?..
Страна, которая якобы вела войну с Россией, существовала только в телевизоре. На собственных местных каналах. Больше нигде такой страны не было.
Чеченская республика Ичкерия – так называлось это ток-шоу. Стэнд-ап-трэджеди. В Басаеве и Радуеве погибли талантливые артисты. В другое время они стали бы телеведущими. В 1998 году Салман Радуев решил устроить в телевизионной республике Ичкерия государственный переворот. Он захватил телецентр. Ему не хватало эфирного времени! Мало ему было того, что интервью с ним транслировали федеральные и зарубежные телеканалы. Он, наверное, хотел жить “за стеклом”. Круглосуточное реалити-шоу о повседневной жизни Салмана Радуева – вот что было его мечтой. Пэрис Хилтон с автоматом. Шариатский суд приговорил его за попытку переворота к четырем годам лишения свободы. Но потом дело как-то закрыли. То ли из уважения к его героическим деяниям, то ли из страха перед боевиками “Армии Джохара Дудаева”, генералом которой был Радуев.
Мы слишком долго думали, что жизнь – это телешоу. Мы не сразу поняли, что все слишком серьезно. И убивать нас будут по-настоящему.
Я говорю: не было никакой Ичкерии. И я едва ли преувеличиваю. Мы никуда не вышли из Российской Федерации. Из нее некуда выходить. Выйти из России невозможно. Это все равно что покинуть подводную лодку в автономном плавании. Или сойти с летящего самолета.
Государство – это не только телевидение. Это еще и эффективные органы управления, налоги, транспортная инфраструктура, образование, здравоохранение, гражданство и прочее. Никаких самостоятельных и полноценных структур в Ичкерии создано не было. Вместе с тем продолжали функционировать российские институты. Паспортные столы выдавали паспорта советского образца, с вкладышем о российском гражданстве. Зеленый ичкерийский паспорт с волком на обложке получали немногие и то только в дополнение к российскому. Военкоматы вели учет призывников по российским методикам, только что не отправляли юношей на службу в Россию. Врачи и учителя продолжали получать – если вообще получали – зарплату из федерального бюджета.
Только в 1999 году, после фактического переворота, федеральные органы стали полностью демонтировать. Но заменить их ичкерийскими не успели. Да и не смогли бы.
Президент Ельцин подписывал с президентом Масхадовым документы, по виду похожие на межгосударственные соглашения. Но все это было только шоу, шоу для идиотов. Никто не верил в эти документы. Только Масхадов пытался делать вид, что они имеют какое-то значение.
Во время, которое я описываю, между 1996 годом, когда в Хасавюрте был заключен мир, и 1999 годом, когда снова начались боевые действия, войны как бы не было. Такова официальная версия.
Но война никогда не прекращалась.
В 1998 году, когда Масхадов летал в Москву на переговоры, российские самолеты летали в Чечню и сбрасывали бомбы. На Шали сбрасывали бомбы. Россия не признавалась, что это ее самолеты. Это были самолеты без опознавательных знаков. Но какие еще самолеты стали бы бомбить Чечню? Грузинские ВВС? Американцы? Может, с Коста-Рики? Может, военная авиация Папуа Новой Гвинеи развлекалась бомбежками? Или инопланетяне сели на самолеты российского производства?
