вашего соотечественника.
— А что вам нужно от меня?
— Освободить вас от этой толпы.
— И отвести меня в какую-нибудь каталажку?
— Об этом будет думать раджа.
— Вы отведете меня к нему?
— Разумеется.
— Если так, я пойду. От раджи Брука я плохого не жду.
Оба стража стали у него по бокам, снова обнажив свои кортики, чтобы защитить его от ярости китайцев, которая достигла предела.
— Дорогу! — закричали они.
Китайцы, распалившись от своего численного превосходства, не подчинились этому требованию. Они хотели во что бы то ни стало повесить европейца, нанесшего им самим столько оскорблений, а их соотечественнику столько вреда.
Однако оба стража не растерялись. Раздавая направо и налево удары кортиками плашмя, им удалось проложить дорогу в толпе и провести пленника по этому узкому проходу.
Поорав на все голоса, проклиная Янеса, стражей и самого раджу, который покровительствует ворам, китайцы рассеялись, оставив трактирщика с его четырьмя помятыми слугами на пороге разгромленной харчевни.
Саравак — небольшой городишко, состоящий всего лишь из нескольких улиц; так что два стражника со своим арестантом меньше чем за пять минут добрались до дворца раджи, построенного из дерева, как и все жилища белых, которые возвышались на окрестных холмах.
На крыше развевался флаг, который показался португальцу красным, как и английский, перед дверью стоял на часах индиец, вооруженный ружьем со штыком.
— Вы сразу проведете меня к радже? — спросил Янес.
— Сейчас уже поздно, — отвечал один из стражей. — Раджа спит.
— А где я проведу ночь?
— Мы предоставим вам комнату.
— Лишь бы не подвал.
— Соотечественников раджи не сажают в подвал.
Португальца ввели в дом, провели вверх по лестнице и поместили в комнате с окнами, защищенными толстыми циновками из листьев пальмы, с гамаком, кое-какой мебелью европейского происхождения и лампой, которая уже была зажжена.
— Черт побери! — воскликнул он, весело потирая себе руки. — Здесь можно выспаться на славу.
— Вам ничего не нужно? — спросил один из стражей.
— Только одно: чтобы мне не мешали выспаться, — отвечал Янес.
Один страж вышел, но второй уселся у двери, засунув себе в рот порцию бетеля.
Португалец нахмурился было, но тут же повеселел.
«Воспользуюсь этим, чтобы с ним поболтать. За ночь он многое мне расскажет».
Он свернул сигарету, зажег ее, сделал несколько затяжек, выпустив кольца дыма, и подошел к стражу.
— Юноша, ты индиец?
— Бенгалец, сэр, — отвечал страж.
— И давно ты здесь?
— Два года.
— А ты слышал про пирата, которого зовут Тигром Малайзии!
— Да.
Янес с трудом подавил довольную улыбку.
— А правда, что Тигр здесь? — спросил он.
— Не знаю, но говорят, что пираты напали на корабль милях в двадцати от берега, а потом высадились здесь.
— Где?
— Точно неизвестно, в каком месте, но мы это узнаем.
— Каким образом?
— У раджи хорошие разведчики.
— Скажи мне, а правда, что несколько месяцев назад один корабль потерпел крушение у мыса Таньонг-Дату?
— Да, — сказал индиец. — Это был военный корабль, шедший из Калькутты.
— И кто пришел ему на помощь?
— Наш раджа на своей шхуне «Роялист».
— Экипаж спасли?
— Всех, в том числе и индийца, который был присужден к вечной высылке, не помню уж, на какой остров.
— Присужденный к вечной высылке? — воскликнул Янес, притворившись крайне удивленным. — И кто он такой?
— Индиец, я вам сказал.
— Ты знаешь его имя?
Бенгалец подумал несколько мгновений.
— Его звали Тремаль-Найк.
— А какое преступление он совершил? — спросил Янес, затаив дыхание.
— Мне говорили, что он убил англичан.
— Какой разбойник! И он еще здесь, этот индиец?
— Его заключили в форт.
— В какой?
— В тот, что на холме. Тут всего один в Сараваке.
— В форте есть гарнизон?
— Там моряки с погибшего судна.
— Много?
— Шестьдесят самое большее.
Янес недовольно поморщился.
«Шестьдесят человек! — прошептал он. — Наверное, есть и пушки!»
Он закурил вторую сигарету и принялся расхаживать по комнате размышляя.
Походив несколько минут, он растянулся на койке, попросив часового подкрутить пламя в лампе, и закрыл глаза.
Несмотря на свое положение арестованного, несмотря на множество мыслей в голове, он тут же так крепко заснул, словно был на своем Момпрачеме.
Когда он проснулся, сквозь циновки, висевшие вместо жалюзи, проникал яркий луч солнца.
Он посмотрел на дверь, но часового там больше не было. Видя, что арестованный спит и даже храпит при этом, тот ушел, уверенный, что пленник такого ранга не выпрыгнет в окно.
«Прекрасно, — сказал сам себе Янес. — Воспользуемся этим».
Он спрыгнул с койки, приподнял циновку и выглянул в окно, полной грудью вдыхая свежий утренний воздух.
Под яркими лучами солнца Саравак представлял собой чудесное зрелище со своими зелеными холмами, широкой рекой, осененной величественными деревьями и усеянной маленькими праос, юркими пирогами, легкими и длинными каноэ; с тенистыми садами, аркоподобными крышами китайских кварталов, с причудливыми хижинами на сваях, в которых обитали даяки, с его улицами и улочками, заполненными разноплеменной толпой.
Быстрым взглядом окинув город, он остановился на окрестных холмах. На них располагались уютные особняки, заселенные европейцами. А еще выше виднелась изящная церковка и рядом с ней форт,
