— Молчите, молчите!.. — прошептал Сандокан.
Рыдание заглушило его голос. И не в силах больше сдерживаться, он отвернулся и отошел в сторону. Янес приблизился к нему, положив руку на плечо.
— Мужайся, брат мой, — сказал он. — Тигр Малайзии не должен быть слабым.
Сандокан яростно стер слезы с лица и снова гордо поднял голову. Его мрачный, но пламенный взгляд обратился в сторону Брука.
— Я в вашем распоряжении, раджа. Я и мои товарищи.
— Кого вы имеете в виду? — спросил раджа, нахмурив лоб.
— Янеса, Танадурама и Самбильонга.
— А Тремаль-Найк?..
— Как!.. И вы хотите…
— Я ничего не хочу, — сказал Джеймс Брук. — Я просто подчиняюсь и все.
— Что вы хотите сказать?
— Что Тремаль-Найк останется пленником наравне с вами.
— Ваша светлость!.. — воскликнул лорд Гвиллок. — Ваша светлость!..
— Весьма сожалею, милорд, но не в моих силах даровать свободу Тремаль-Найку. Я получил предписание и должен вернуть его английским властям. Лишь они имеют право на это.
— Но вы же слышали историю моей племянницы.
— Да, я слышал. Но я не могу нарушать приказы англоиндийских властей. Через несколько дней корабль, который должен депортировать его, придет в Саравак, и я обязан передать его капитану.
— Сударь!.. — воскликнул прерывающимся голосом Тремаль-Найк. — Вы не допустите, чтобы меня разлучили с моей Адой и отвезли в Норфолк.
— Раджа Брук, — мрачно сказал Сандокан, — вы совершаете низость.
— Нет, я только подчиняюсь, — ответил раджа. — Лорд Гвиллок может отправиться в Калькутту и, объяснив там все, получить для него помилование. Я готов в этом деле содействовать. Но своей волей я не могу отпустить его.
Ада, которая слушала все это, выступила вперед.
— Раджа, — сказала она умоляющим голосом, — неужели вы хотите, чтобы я снова сошла с ума?..
— Вы скоро снова встретитесь с женихом, мисс. Англо-индийские власти возобновят процесс и наверняка оправдают Тремаль-Найка.
— Тогда позвольте мне отправиться с ним.
— Вам!.. Вы шутите, мисс?..
— Я хочу следовать за ним.
— На корабле каторжников?.. В этом аду!..
— И все-таки я хочу отправиться с ним, — настойчиво повторила она.
Джеймс Брук посмотрел на нее с удивлением. Он был поражен силой чувства и преданностью этой девушки, готовой следовать даже на каторгу за своим женихом.
— Отвечайте же мне, — потребовала Ада, видя, что он в нерешительности молчит.
— Нет, это невозможно, мисс, — покачал он головой наконец. — Командир корабля не возьмет вас. Будет лучше, если вы вместе с дядей отправитесь в Индию, чтобы выхлопотать помилование для Тремаль- Найка. Достаточно будет ваших свидетельских показаний, чтобы освободить его.
— И в самом деле, Ада, — поддержал его лорд Гвиллок. — Если я один отправлюсь в Калькутту, я не смогу без тебя, как главного свидетеля, спасти твоего жениха.
— Но я не могу после всего пережитого снова расстаться с ним!.. — воскликнула она, разражаясь рыданиями.
— Ада!.. — страдальчески воскликнул Тремаль-Найк.
— Ваша светлость, — сказал Сандокан, подходя к радже, -могли бы вы на пять минут предоставить мне свободу?
— Что вы собираетесь делать? — спросил Джеймс Брук.
— Я хочу убедить мисс Аду последовать за лордом Джеймсом.
— Тогда, пожалуйста.
— Но ваше присутствие… Я хочу говорить свободно, без свидетелей.
— Хорошо. Но предупреждаю вас: вся бухта окружена, -побег невозможен.
— Я знаю это. Пойдемте со мной, друзья.
Он вышел из полуразвалившегося сарая и остановился у самой ограды форта.
— Слушайте меня, друзья, — сказал он. — У меня есть еще в запасе немало средств, которые заставят раджу побледнеть, когда он познакомится с ними. Мисс Ада, лорд Джеймс…
— Нет — не лорд Джеймс, зовите меня дядей, Сандокан, — сказал англичанин. — Вы тоже мой племянник.
— Хорошо, дядя, — сказал Тигр взволнованным голосом. — Мисс Ада, не настаивайте больше на том, чтобы последовать за вашим женихом на остров Норфолк. Попытаемся лучше добиться от раджи, чтобы он удержал Тремаль-Найка в Сараваке до тех пор, пока власти в Калькутте не возобновят процесс и не решат его судьбу.
— Но это будет долгая разлука, — сказала Ада.
— Нет, мисс, короткая, уверяю вас. Мы добьемся этого от раджи, чтобы выиграть время.
— Что вы хотите сказать? — спросили Тремаль-Найк и лорд Гвиллок.
Улыбка показалась на губах Сандокана.
— Ах! — сказал он. — Вы думаете, я не знаю, что ждет меня в Калькутте?.. Англичане слишком ненавидят меня, я вел с ними слишком жестокую войну, чтобы надеяться, что они оставят мне жизнь. Но я не хочу еще расставаться с нею; я еще вырвусь на свободу, буду снова бороздить моря, я еще увижу мой дикий Момпрачем.
— Но как это сделать? На кого ты надеешься? — спросил лорд Гвиллок.
— На племянника Муда-Хассина.
— Султана, свергнутого Бруком?
— Да, дядя. Я знаю, что он поклялся отвоевать трон, и он не отступит от своего намерения.
— Чем мы можем помочь? — спросила Ада. — Вам я обязана своим спасением, и вам буду обязана свободой Тремаль-Найка.
— Вы должны отправиться к этому человеку и сообщить, что тигры Момпрачема готовы ему помочь. Мои пираты высадятся здесь, встанут во главе повстанцев и осадят Саравак.
— Но я-то англичанин, племянник, — напомнил лорд.
— От вас я ничего не требую, дядя. Вы не можете участвовать в заговоре против соотечественника.
— Но кто будет действовать?
— Мисс Ада и Каммамури.
— Я согласна, — сказала девушка. — Говорите: что я должна сделать?
Сандокан распахнул куртку и достал из-за пояса, который был у него под шелковой рубашкой, туго набитый кошелек.
— Здесь алмазов на два миллиона, Вы отправитесь к племяннику Муда-Хассина и скажете ему, что Сандокан, Тигр Малайзии, дарит ему эти алмазы, чтобы ускорить восстание.
— А мне что делать? — спросил Каммамури.
Сандокан снял с пальца кольцо особой формы, украшенное большим изумрудом, и протянул ему со словами:
— Ты отправишься на Момпрачем, покажешь моим пиратам это кольцо, расскажешь им все, и пусть они отправляются на помощь племяннику Муда-Хассина. А теперь пора возвращаться: раджа подозрителен.
Они снова вошли в разрушенный сарай, где их ожидал Брук в окружении своих офицеров.
— Итак? — коротко спросил он.
— Ада не последует за своим женихом, но при условии, что вы ваша светлость, удержите Тремаль- Найка в заключении в Сараваке, пока суд не решит его судьбу, — сказал лорд.
