землю спрятаться. Но один солдат ранен.
– Еще не легче! Хорошо хоть, не из миномета...
– Нет. Гранатомет. Или «Пламя», или даже «тридцатка»[13]. Я послал две БМП в преследование. Еще не вернулись. Как думаешь, это может быть продолжением того же выстрела из КСВ?
– Когда твои вернутся, они что-нибудь скажут, если погоня будет удачной. Я отсюда ничего сказать не могу, но генералу сейчас доложу. Хотя не вижу причин для того, чтобы против тебя что-то продолжалось. Думаю, даже первый выстрел был направлен не в тебя, а в меня, чтобы как-то блокировать мое участие в будущем мероприятии. Или просто сорвать подготовку. Точно так же, как и убийство старшего лейтенанта Савельева. Сам он ничего решить не мог, и его смерть лишь чуть-чуть притормозила получение мной информации. Савельев готовил полный рапорт, почти научный отчет, который и ты тоже должен был подписать, кстати. Сейчас обо мне думают, что я пропал. Значит, скорее всего, считают дело завершенным. Наш противник подозревает, что Умански выполнил свою первоначальную задачу, и только после этого исчез. Кстати, тебе старлей ничего про свою работу не говорил?
– Я в курсе работы Савельева. Он мне звонил, советовался, как лучше преподнести...
– А ты не в курсе, где этот отчет в настоящее время?
– Я как раз хотел тебе сказать. В тот же день, когда убили Савельева, кто-то вскрыл его квартиру и унес ноутбук. Что было в нем записано, никто не знает. Но командир батальона говорит, что Савельев к режиму секретности относился трепетно, и работал только на служебном компьютере. Домашний у него – так, для развлечений.
– Что же ты раньше этого не сказал? – сердито спросил отец.
– Узнал об этом всего пару часов назад, уже после твоего звонка. Беседовал со следователем как раз перед тем, как начать занятия на полосе препятствий. Тот хотел запросить данные из допросов Умански и еще раз приехать ко мне. Надеялся, что мы сможем кое-что прояснить вместе. Я только не понимаю, почему он ко мне обращается. Наверное, у него складывается такое впечатление, будто я что-то знаю, а ему сказать не хочу. Но я тоже ждал данных допросов. Может, это подаст какую-то свежую мысль... Думал позвонить тебе позже.
– Хорошо, что уже позвонил. Я сейчас пойду докладывать ситуацию генералу, а ты набери-ка еще раз мой старый номер. Попробуй дозвониться. Будет естественным, если ты снова попытаешься, и неестественным, если не станешь. Действуй. До связи. И сообщи результат, как только твои машины вернутся из преследования...
Полковник не успел набрать номер Апраксина, как ему самому позвонил майор Лазуткин:
– Товарищ полковник, Виктор Евгеньевич вас срочно вызывает.
– Иду. Я сам собирался.
– Группу не распускайте. У вас серьезные изменения в графике.
– Понял. Иду...
Кирпичников убрал трубку и поднял руку, привлекая внимание. За тренажером сидел капитан Радимов, и он был единственным, кто этого жеста не видел. Остальные повернулись в сторону командира.
– Продолжать занятия. Меня вызывает генерал. Предстоят большие изменения в графике операции, поэтому предлагаю всем внутренне подготовиться ко всему.
Не дожидаясь ответной реакции, Владимир Алексеевич развернулся и двинулся к выходу.
– Надо у Гималая Кузьмича попросить, чтобы он на всю группу матрацы закупил, – сказал полковник Денисенко самым что ни на есть серьезным тоном в спину командиру.
– Я уже распорядился, – не обернувшись, ответил Кирпичников. – Он закупит или уже закупил. Спать можно будет и под столами, и на столе, и даже в столе, если кто-то поместится в ящик. Матрацы позволяют. Но никому не советую примерять на себя ящик – примета нехорошая...
– Что у тебя с готовностью? – сразу спросил Апраксин, не отрывая взгляд от клавиатуры компьютера и заканчивая набивать какие-то данные.
– На тренажеры нам выделяли еще один день, но уже сегодня, мне кажется, можно заканчивать. Если завтра договориться с полигоном, можно будет выехать с утра. В итоге сокращаем день. А что требуется, товарищ генерал?
– Возможно, потребуется уже сегодня отправиться в Дагестан.
– В Дагестан?
– В Каспийск. Там к тебе должна будет присоединиться ОМОГ Вельчанинова. Это твоя поддержка. Я предлагал и капитана Кирпичникова с небольшой группой, но меня не поддержало командование спецназа ГРУ. У них на твоего сына есть планы. Значит, в Каспийск. Оттуда самолетом через все Каспийское море в Иран. На портовом военном аэродроме вас встретят. К сожалению, иранцы рассчитывали на более поздние сроки, и готовы пока не полностью. Я только что передал им новые данные; они поторопятся и сообщат мне, когда у них все утрясется. Надеюсь, завтра после обеда вас можно будет отправить. Лучший вариант – вылететь уже завтра утром.
– Лучше бы, конечно, после обеда. До этого времени мы могли бы опробовать прицелы на полигоне. Можем отправиться туда с рассветом, если вы договоритесь.
– Я договорюсь, если будет необходимость, хоть через час. Но особой необходимости пока не вижу. Можно все выполнять в одной последовательности, как намечалось планами, можно и в обратной. То есть сначала вы добудете американский прицел, потом испытаете наш и дадите экспертное заключение вместе со специалистами.
– При всем желании не могу возразить. Вопрос можно, товарищ генерал?
– Валяй.
– Чем вызвано изменение графика?
– Умански дал показания. Ему было приказано любыми средствами задержать тебя хотя бы на неделю и этим сорвать сроки выполнения всей операции. Из этого мы делаем вывод, что американской стороне что-то известно о наших планах и они надеются завершить собственные испытания за неделю или чуть больше. У нас нет точных данных. Сейчас контрразведка пытается найти источник информации американцев. Перлюстрируется электронная почта всех, кто обладает необходимыми данными. Но это их работа, а у нас работа своя. И мы должны выполнить ее во что бы то ни стало.
– Даже под обстрелом из автоматического гранатомета?
– Даже под обстрелом... Это ты о чем?
Полковник рассказал, что произошло недавно в Дагестане.
– Да, возможно, это попытка задержать тебя, – согласился генерал. – Хотя я лично сомневаюсь. Американцы еще не настолько обнаглели и не имеют в своем распоряжении такого оружия на нашей территории. Автоматический гранатомет – это даже не «дальнобойка», его в открытую в самолете не перевезешь. Скорее всего, там были просто местные бандиты. Кстати, на прошлой неделе произошло нападение на армейские склады в Ставропольском крае. Убиты часовые. В числе похищенного значится и гранатомет «Пламя» с несколькими коробками боеприпасов, этого на длительный бой не хватит. Там, кажется, гранаты ВОГ-17А?
– Так точно, осколочные ВОГ-17А. Осколком ранило одного солдата в военном городке.
– Я думаю, это обычная бандитская вылазка.
– Есть еще новости про старшего лейтенанта Савельева?
Кирпичников пересказал все, что узнал от сына.
– Это я знаю. Мне полковник Ярков уже рассказывал. Текст отчета в самом деле содержится на компьютере в канцелярии батальона, еще не завершен. А что было на ноутбуке, нам неизвестно. Об ограблении квартиры Умански пока ничего не говорил, хотя после убийства старшего лейтенанта ему нет смысла отказываться от такой мелочи. Но это тоже вопрос, решаемый после твоего возвращения. А пока готовь группу. Мне скоро сообщат время. Если это случится завтра после обеда, поедете утром на полигон. Полетите, то есть я закажу вертолет. Если раньше – отпустишь группу на пару часов по домам. Там пусть скажут, что летят на границу с Монголией. Это далеко, граница спокойная и большая по протяженности. Если кто-то будет искать, пусть ищут там.
– Думаете, товарищ генерал, идет утечка информации?
– От домочадцев твоих офицеров информация в таком объеме поступать просто не может. Сами
