«таинственная дама» приехала. Мазарини в это время, судя по всему, уже проделал путь по органной трубе и поджидал Анну Австрийскую в тайной комнате. Лейтенант оставил господина Булота греться у камина, отправив на его место Трюдо. И вновь погрузился в созерцание монастырского двора. Высматривать там было особо нечего, в Нуази царила тишина. Аббатство казалось полностью погруженным в крепкий ночной сон. До того момента, когда глазастый де Фобер углядел некое движение возле конюшен.
– Эй, какого дьявола?
Два гвардейца, пыхтя и тихо чертыхаясь, кого-то волокли. Эме не мог припомнить, чтобы давал Трюдо и де Бовилю подобное поручение. Этим двоим как раз сейчас надлежало дежурить у калитки и присматривать за господином Николя. Лейтенант терпеть не мог самодеятельности среди подчиненных.
– Господа, куда это вы направляетесь? – шепот де Фобера прозвучал почти зловеще.
– Да вот мальчишка, какой-то служка из Бюре-сюр-Иветта, – Трюдо кивнул на пленника. – Вертелся у калитки, задавал вопросы. Помощник викария его немного того… Пристукнул для надежности. Велел запереть в церковном погребе. До утра…
– М-да? Так прямо и велел? – серые глаза лейтенанта недобро прищурились. – С каких это пор вы исполняете приказы Николя де Лекура?
В полумраке он попытался разглядеть пленника. И разочарованно пожал плечами. Слишком темно, да еще и голова бедолаги замотана плащом. Душил он его, что ли, этот умелец на все руки господин де Лекур? Эме привычно пощупал рукав рубахи мальчишки. Гм, а батист-то первый сорт, тонкий. Дорогая рубаха, такая вряд ли слуге по карману.
– Мы подумали… – принялся было оправдываться де Бовиль.
– Я вас, господа, не думать к калитке отправлял. А совсем с иной целью. Ладно, давайте этого «служку» в нашу гостевую комнату, к свету. Не будем откладывать душеспасительные беседы до утра.
Паренек по-прежнему не подавал признаков жизни. Де Фобер на пару с Кароньяком торопливо зажгли свечи, гвардейцы продолжали держать обмякшее тело пленника под руки. Какой-то слишком тоненький и хрупкий этот шпион или кто он там. Лейтенант принялся разматывать плащ на голове незнакомца, мрачно размышляя, что будет делать с очередным покойником, если в результате усердия господина де Лекура мальчишка попросту задохся. Снова прятать в подвале у аббата де Линя?
Из-под серой тряпки тем временем прямо ему на ладонь выскользнул рыжеватый локон, потом еще один. Это еще что такое?!
Эме торопливо отбросил плащ в сторону и обомлел.
– Святые мощи, – пробормотал изумленный Трюдо. – Да ведь это баба!
– Проклятье! – прошептал лейтенант. Это была не просто баба. А очень знакомая ему баба, вернее, женщина, то есть девушка.
– Гляди ты, рыжая…
– Что ж вы стоите, как столбы! – рявкнул де Фобер на ошалевших подчиненных. – Отпустите ее, олухи.
Те послушно перестали выкручивать пленнику, точнее, теперь уже пленнице, руки, и Эме, бережно подхватив бесчувственную Виолетту, осторожно уложил ее на кровать, торопливо провел ладонью по затылку маркизы. На пальцах осталась кровь. Так и есть. Пристукнул. Сейчас лейтенант жалел только об одном: о том, что он сам не пристукнул де Лекура заранее, благо возможностей было хоть отбавляй. Что тут, во имя неба, делает крестница Анны Австрийской?!
– Дайте мне воды. Холодной. Кувшин для умывания. Таз. Что-нибудь!
Эме грубо рванул ворот камзола девушки. Безжалостно, так что крючки отлетели почти до пояса. Потом проделал то же самое с рубахой. Приложил ухо к груди, пытаясь расслышать сердцебиение, невольно полюбовавшись на прелестную грудь.
Сердечко мадемуазель де Лажуа едва слышно, но все-таки билось. Трюдо как раз подоспел с кувшином, и де Фобер щедро выплеснул его содержимое на лицо и грудь маркизы. Та вздрогнула от соприкосновения ледяной воды с нежной кожей. В следующий миг ресницы девушки затрепетали.
– Кароньяк, у нас осталось еще что-нибудь из винных запасов?
Гвардеец неуверенно потряс стоящую на столе бутыль.
– Вроде на дне что-то плещется.
– Давай сюда. Да не в бутылке, болван. В кубок налей!.. Пейте, сударыня…
Эме буквально принудил маркизу отпить анжуйского, та через силу сделала несколько глотков и закашлялась.
– Пейте еще. До дна. Ну!
– Кто вы такой?.. Что вам нужно?
Дама, похоже, не совсем пришла в себя и толком не понимала, где находится. Она попыталась отстранить руку, держащую кубок. Но лейтенант был намного сильнее, и нежные пальчики девушки не смогли воспрепятствовать его намерениям. Виолетте приходилось продолжать глотать вино. Потом, внезапно осознав собственную наготу, она рефлекторно попыталась прикрыться. Тут де Фобер не стал мешать, тем более что узкие изящные ладони мадемуазель де Лажуа явно не справлялись с поставленной задачей.
Гвардейцы таращились на девичьи прелести раскрыв рты, но красноречивый взгляд Эме, обещающий подчиненным скорые неприятности, заставил их разом деликатно отвернуться.
– Вам легче, мадемуазель?
– Голова болит… – девушка всхлипнула. – Отпустите меня!
Только теперь де Фобер сообразил, что все еще весьма бесцеремонно удерживает голову маркизы на весу. Лейтенант делал это, чтобы она ненароком не захлебнулась анжуйским, но вряд ли юное создание сейчас в состоянии оценить чистоту его намерений.
Голова у Виолетты и правда раскалывалась. Но ледяная вода и крепкое вино сделали свое дело. Хаотические цветные пятна перед глазами стали постепенно складываться в осмысленную картинку.
– Вы? – изумленно прошептала маркиза, внезапно узнав склонившегося над ней мужчину. И тут же попыталась подняться, но Эме осторожно удержал ее за плечи.
– Ш-ш-ш, тихо. Я польщен, что вы меня помните, сударыня. Но вставать вам, пожалуй, еще рановато.
– Вы не понимаете… – мадемуазель де Лажуа неуверенно заерзала, желая и одновременно не желая освободиться из крепких рук лейтенанта. – Где королева? Он обещал отвести меня к ней!
– Кто?!
– Человек у калитки. Я не знаю его имени. Но это очень важно. Погодите… – Виолетта внезапно перестала вырываться. Вместо этого она с умоляющим выражением в глазах вцепилась в рукав де Фобера. В тот миг выдержка Эме подверглась серьезному испытанию. От волнения маркиза, похоже, больше не обращала внимания на то, в каком беспорядке находится ее платье. Мокрая ткань, облепившая грудь, разметавшиеся по плечам рыжие пряди. – Вы ведь служите Мазарини? Скажите, он сейчас тут?
– Сударыня, вы задаете вопросы, которые…
– Королеве угрожает опасность! – почти выкрикнула девушка. – Вы должны мне верить. Герцог де Бофор…
Лейтенант вздрогнул. Когда дело касалось Франсуа де Бофора, Эме был готов поверить в любую, самую невероятную историю.
– Герцог де Бофор… Он знает, что Анны нет в Лувре. И, кажется, горит желанием опорочить имя ее величества, – запинаясь, продолжала тем временем Виолетта.
– Откуда это известно вам, мадемуазель? – мрачно поинтересовался Эме.
– Я была с ним, когда он получил записку от камер-фрейлины королевы. Я читала это письмо. И видела глаза герцога, когда он его читал.
Де Фобер поспешно выпустил плечи маркизы д’Оди. Пожалуй, слишком поспешно. Он сам не ожидал, что мимолетом оброненная фраза так неприятно резанет слух. Была с ним. Быстро же они успели, всего неделю назад девочка даже и не подозревала о существовании де Бофора, а теперь гляди ты. Эме весьма прямолинейно истолковал сказанное мадемуазель де Лажуа, как свидетельство ее физической близости с герцогом. Кто же еще, кроме любовницы, может беспрепятственно читать послания другой женщины? И это совершенно неожиданно его разозлило. Очаровательная девичья невинность, как всегда, оказалась не
