сознание, а кровь появилась оттого, что она прикусила язык.
— Мы подержим ее здесь пару дней, — сказал ветеринар. — За ней нужно присмотреть. Очень скоро она будет как новенькая, — утешил он расстроенную Кэсси.
Грант еще раз поблагодарил врача и повел Шарон и Кэсси к машине. Домой ехали молча. Кэсси жалась к Шарон, та обнимала ее рукой за плечи.
Глаза Шарон чуть припухли от слез.
Он готов сделать все для Шарон и Кэсси, все что угодно, думал Грант. Да, и для Шарон тоже. Он крепче ухватился за руль. Нет, любовь здесь ни при чем. Просто Шарон — его лучший друг, женщина с необыкновенно щедрой душой. И она заслуживает счастья, как никто другой.
«Ты не можешь сделать человека счастливым». Слова Шарон. Слова, которые он теперь считал справедливыми. По крайней мере частично. Возможно ему не удастся сделать Шарон счастливой, но он приложит все силы, чтобы помочь, чтобы внести свою лепту в ее счастье. Потому что она заслуживает этого.
Дверь гаража открылась со скрипом. Грант вылез из машины, взял сонную Кэсси на руки, и они вошли в дом. Уложив дочь, он вместе с Шарон вышел в коридор.
— На месте Бриттани могла оказаться Кэсси, — проговорила Шарон дрожащим голосом.
Ее глаза блестели от волнения. Грант без слов шагнул вперед и обнял ее. Шарон обмякла в его руках, положив голову ему на плечо. Грант спрятал лицо в ее мягких кудрях. Шарон вздохнула и потерлась щекой о его плечо. Грант осторожно поцеловал ее в бровь.
Оба замерли и отступили друг от друга. Грант прошептал ее имя, взгляды их встретились — и они, забыв обо всем, обнялись снова. Желание, более не сдерживаемое, заставило их сердца биться с невероятной силой. Губы жаждали поцелуя.
Грант не колебался, когда поднял Шарон на руки и ногой открыл дверь спальни. Логика и разум остались за порогом. Одежда упала на пол. Сгорая от желания и страсти, Грант и Шарон слились в единое целое. Буря чувств и эмоций унесла их в своем вихре.
Шарон проснулась. Грант, спавший рядом, крепко прижимал ее к себе. Первой ее реакцией было бежать, но она медлила. Неужели это не сон? Неужели все, о чем она мечтала, сбылось? Она не могла даже представить, что в один прекрасный день проснется в его объятиях. Понимая, что счастье ее недолговечно, Шарон наслаждалась каждой драгоценной минутой.
Грант лежал на спине. Одна его рука была на плече у Шарон, другая — на его плоском животе. Ей хотелось протянуть руку и погладить его длинные пальцы, творившие такие чудеса минувшей ночью.
Шарон знала, что все это не должно было случиться и не повторится вновь. Но сейчас она не могла заставить себя сожалеть ни об одном пережитом мгновении.
Грант пошевелился и замер. Шарон почувствовала, как расслабились его пальцы у нее на плече. Он отодвинулся и повернулся на бок.
Шарон быстро поднялась и подобрала свои разбросанные вещи, зная, что Грант не следит за ней. Одевшись, она подала одежду Гранту и отвернулась. Через некоторое время, поняв, что он одет, она посмотрела в его сторону.
— Я знаю, ты не хотела этого. Мне очень жаль, — наконец осторожно произнес Грант.
— А я нисколько не сожалею. — Шарон встретила его недоуменный взгляд. — Я не могу сожалеть о том, чего нам обоим хотелось. Мы ведь с тобой взрослые люди. Конечно, этого не следовало допускать, но, несмотря ни на что, я не чувствую за собой вины. Мы не сделали ничего предосудительного. Нет. Мы все совершаем ошибки в жизни, но я не позволю тебе винить меня или себя за прошлую ночь. Никогда не позволю.
— Я не хочу, чтобы чувства вмешивались в наши с тобой отношения, — хрипло проговорил Грант. Его взгляд не выражал никаких эмоций.
— Ни о каких чувствах речи нет, — солгала Шарон. Он никогда не узнает о ее любви, подумала она и вскинула подбородок. — Я вовсе не считаю, что после этой ночи наша дружба должна перерасти в нечто иное.
Стало тихо. Грант пристально рассматривал Шарон. Затем кивнул, повернулся и вышел из комнаты. Шарон, вздохнув, опустилась на кровать. Нет, она не станет сожалеть об этой ночи любви с Грантом, сказала она себе с решимостью, которая испугала ее.
Всю свою жизнь она ждала этого, и будь она проклята, если пожалеет о случившемся.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Грант ругал себя всеми известными ему скверными словами. Пусть Шарон не винила его; сам-то он прекрасно понимал, что виноват. Ему следовало сдержать себя. Уйти. А вместо этого…
Грант стремительно пошел в ванную, содрал с себя одежду и пустил душ. Он надеялся, что горячие струи воды унесут с собой воспоминания о ласках Шарон. Как он теперь посмотрит ей в глаза? Он воспользовался ее женской беззащитностью и никогда не простит себе этого.
Ему необходимо поговорить с ней. Иначе она подумает, что он винит ее, а это неправда. Он, и только он, несет ответственность за случившееся.
Постепенно Грант усмирил свои эмоции. Потом выбрался из-под душа, вытерся и оделся. Причесываясь перед зеркалом, он посмотрел на себя и увидел мужчину с холодным выражением лица, явно одинокого. Таким он был до женитьбы на Шарон. Таким ему нужно и оставаться.
А если Шарон забеременела? От этой мысли Грант оцепенел. И тут же отвернулся от зеркала, не в силах смотреть на себя.
Тогда Шарон захочет родить ребенка. Он был уверен в этом.
Нет, она не забеременела, убеждал себя Грант.
Но это вполне вероятно, шевельнулось в нем сомнение.
За завтраком все молчали. Даже Кэсси притихла — возможно, из-за отсутствия Бриттани. Съев блины, она извинилась и отправилась в свою комнату.
Шарон отодвинула тарелку.
— Пожалуй, я позвоню в лечебницу и спрошу, нельзя ли нам навестить Бриттани. Тогда, возможно, у Кэсси поднимется настроение. — Она пошла к телефону.
— Шарон.
Серьезный тон Гранта насторожил ее. Шарон остановилась.
— Прошлой ночью мы не предохранялись. Если ты забеременела…
— Нет! — вырвалось у нее.
— Неужели это было бы так ужасно?
— Я не беременна. Этого просто не может быть, и говорить об этом нечего, — наконец выдавила из себя Шарон. И буквально выбежала из кухни, прежде чем Грант успел что-либо произнести. Ей совершенно не хотелось слышать о желании Гранта иметь еще детей. Тогда бы ей пришлось все ему рассказать. И он неминуемо стал бы жалеть ее, а от жалости один шаг до презрения.
